Человек рождающий. История родильной культуры в России Нового времени. Наталья ПушкарёваЧитать онлайн книгу.
истории обрядов, миропонимания, по «истории чувств» и интимности в раннее Новое время. Сумев привлечь фольклорные источники, книги по знахарству, он создал классическое сравнительно-этнографическое исследование, проведя аналогию между культурой деторождения европейцев и их представлениями о природных и сельскохозяйственных циклах и ввел в научный оборот бесценный материал по этномедицине (использование целебных трав для стимуляции зачатия[29]). Как и большинство коллег, Ж. Жели полагал, что система родовспоможения, основанная на традиционных знаниях и навыках, «неизбежно сменилась» биомедицинской вследствие развития капитализма, рационализма и урбанизации. Именно так представлялась тема в публикациях немецких историков того же времени (и все они, как можно догадаться, были именно мужчины-исследователи)[30].
В те же годы на излете XX века в европейской и американской историографии появилось множество публикаций, авторы которых не столько центрировали внимание на истории проникновения в акушерство (и через него в массовое сознание) медицинского языка и стиля мышления, медицинских концепций и представлений, сколько реконструировали «историю акушерок»[31]. Историки демонстрировали непростые отношения между умелицами-повитухами, ставшими постепенно акушерками, и мужчинами-врачами и прослеживали эти отношения с конца XVIII века в контексте переноса родов из домашнего пространства в стационары (и, по сути, иллюстрировали процесс медикализации деторождения). Именно в это десятилетие ученые стали задавать непростые вопросы: кто определял поведение роженицы и в силу опыта мог научить их, как не опытные акушерки? Так почему же и как эти последние поддались напору обученных и образованных на медицинских факультетах мужчин-врачей, превратившись в «служанок» акушерской практики? Что было следствием этого растянувшегося на полтора столетия процесса? Те, кто придерживался феминистского подхода, настаивали на том, что в вину врачам-мужчинам можно ставить потерю женщинами собственного автономного опыта родов. Те, кто был далек от феминизма, видели в медикализации родов только солнце научного прогресса.
1990‐е годы принесли с собой взрыв интереса к истории культуры деторождения ушедших столетий[32]. Расширилось тематическое и географическое разнообразие исторических исследований, чему немало способствовал междисциплинарный подход, заметнее стали методы, привлеченные из сопредельных дисциплин, новые источники. Особо усердствовали медиевисты[33] и новисты (специалисты по истории раннего Нового времени)[34]. В те же «гендерные 90‐е»[35] развернулись активные дискуссии между специалистами в области женской истории, социальными историками медицины[36], социальными и культурными антропологами, социологами медицины и филологами. Стоит подчеркнуть,
Rituale der Geburt. Eine Kulturgeschichte / Hrsg. von J. Schlumbohm, J. Goelis, P. Veit. München, 1998;
Ordnung und Lust: Bilder von Liebe, Ehe, Sexualität im späten Mittelalter und fruheren Neuzeit / Hrsg. von H.‐J. Bachorski. Trier, 1990.