Штрафники против гитлеровского спецназа. Операция «Черный туман». Сергей МихеенковЧитать онлайн книгу.
Вот красная стрелка их маршрута. Вот Омельяновичи. Вот хутора. Один, второй, третий. Этот, должно быть, Чернавичи. Самый большой. А вот туда уходит Чернавичская пуща. Но внизу квадратами серых крыш виднелся еще один хуторок. На карте он не значился. Надо запомнить.
В училище их, курсантов ускоренных авиационных курсов, учили на лес садиться так: верхушки деревьев принимать как поверхность земли…
Лейтенант Смирницкий никогда в лесу не садился. Командир, насколько он знал его фронтовую биографию, тоже. Его вообще сбивали только один раз. В сорок третьем, год назад, над Хотынцом, во время Орловско-Курской битвы. Тогда его зажали «фокке-вульфы» на более тихоходном ЛаГГ-3. Четверка «волков» отжала его от общего строя. Командир успел завалить одного, но тут же получил точный залп. Ему обрубило часть фюзеляжа, рули высоты. Он начал падать. Выбросился с парашютом над самой землей. Потому что один из «фокке-вульфов» провожал падающий самолет еще несколько секунд, пока не убедился, что выпрыгивать из подбитой машины уже поздно. Капитан Линев выбросился поздно. И потому уцелел.
Сизо-бурый шлейф исчез в лесном массиве. Он прервался совершенно неожиданно. Ни взрыва, ни вспышки пожара не последовало. Смирницкий быстро нанес на маршрутную карту примерное место падения машины комэска и взял курс на базу.
Глава седьмая
Быстро перебраться через болото, в эту пору, должно быть, всегда превращавшееся в озеро, они не смогли. Пока ждали возвращения разведгруппы Акулича, пока вязали большой плот для лошадей, наступили сумерки. Но их-то и ждал капитан Гришка.
Плот выдерживал троих коней со всей поклажей и троих солдат. А потому переправа заняла сравнительно немного времени. Как только с плота сошли последние, начал накрапывать дождь.
– Вот и хорошо, – сказал Кондратий Герасимович. – След наш не так виден будет. И пускай он идет и ночь, и утро, и весь день. Мы не размокнем, кони наши тоже, а вот самолеты не полетят. Помнишь, Сашка, как мы с тобой из-под Вязьмы выходили? Это хорошо, что самолеты не летали. Побили б нас с воздуха. Всех бы побили.
Память мгновенно перенесла Воронцова в другой лес. Апрельский снег в тот год держался долго. Зима как будто не налютовалась и уходить не собиралась. Ночами снега стягивало морозом, так что утром, до обеда, по полю можно было ездить на лошади, как по мостовой. Когда начался прорыв, пошла оттепель. Дороги распустило. Туман. Морось, переходящая в дождь. И дождь тот был ледяным. А поэтому когда они во время обстрела вынуждены были броситься со льдины в воду, холода в первые минуты не почувствовали. Но потом едва вылезли. Если бы не помогла Тоня, не заполз бы Кондратий Герасимович на льдину, и умирать бы им всем в Угре. А Тоня с ее тяжелым ранением околела бы на той льдине в первую же ночь.
– Сашка, ты помнишь ту девчушку? На льдине с нами плыла…
– Тоню?
– Ну да. Видел я ее как-то недавно. В госпиталь ездил. А там, гляжу, она идет навстречу. Такая же худенькая, одни глаза.
– Иванкова