Никто не хотел воевать. Записки о первой и второй чеченских войнах. Николай АсташкинЧитать онлайн книгу.
бойцам пример и пользовался у них авторитетом. Кстати, через несколько лет в Военном университете Минобороны Игорь Гулящев, опираясь на приобретенный в роте опыт, написал научную работу по морально-психологическому обеспечению в ходе ведения боевых действий.
А между тем в Коврове нашелся лейтенант-воспитатель, которого первоначально планировали откомандировать в бригаду. Его стали упрекать в том, что он струсил и подставил капитана. В итоге лейтенант, не поддавшись на уговоры молодой жены, с которой месяц назад расписался, сверх разнарядки убыл в 166-ю бригаду. И надо так случиться, что должности замполитов были уже укомплектованы, и лейтенант Дмитрий Тимкин прибыл ко мне в роту командиром гранатометного взвода (АГС-17). Здесь они с Гулящевым и встретились.
В Грозном при обстреле наших позиций на заводе профавтоматики Дима получил тяжелейшее ранение в голову и ногу и был госпитализирован. Потом этим взводом долгое время командовал Гулящев (и командовал, кстати, очень успешно). А Тимкин, награжденный орденом Мужества, после войны приезжал с женой ко мне в Тверь. Затем связь с ним, к сожалению, оборвалась…
Из города Богучар Воронежской области прибыл замкомандира роты по вооружению Юра Гергало, мой одногодок, профессионал своего дела. Учитывая, что я заменялся в начале июня 1995 года, и в роте из четырнадцати БМП оставалось восемь, можно представить, сколько у него было работы.
Один из взводных, Андрей Калитов, прибыл из Калининграда. Сейчас, насколько знаю, он служит в Петербурге в Военном институте физической культуры. Второй взводный – молодой лейтенант Алексей Мартынов (выдержанный, грамотный, порядочный). Еще взводный – старший лейтенант Саша Бекало – офицер, о котором можно писать книги…
…Из Шуи Калужской области прибыл старшина роты Николай (фамилию, к сожалению, не помню). Кадр еще тот. Взрослый мужик, почти сорок пять лет. Где-то загулял, поругался с женой и написал рапорт с просьбой отправить его в Чечню. А до этого он служил восемь лет начальником продсклада зенитного полка. В полку у него было человек триста, а у меня в роте – 133 человека. Разница, как видите, существенная. Очень переживал, когда мы несли «потери» в вещевом имуществе (палатки, спальные мешки и т. д.). «Командир, меня посадят?» – спрашивал он. Приходилось успокаивать. Обязанности старшина исполнял хорошо. Боец не получал пищу, если у него был грязный котелок, если он не был побрит или на его куртке не был подшит чистый подворотничок.
В апреле 1995 года старшина роты ехал на «Урале» и подорвался на мине. Получил контузию (на какое-то время оглох). Его положили в медсанбат, но через неделю он сбежал оттуда в родную роту…»
– Когда мы разгрузились в Моздоке и шли уже в станицу Терская, – рассказывал подполковник запаса Ярош (на тот момент замкомандира танкового батальона), – то перед мостом через Терек – там есть еще поворот – стояли женщины. Было их человек сорок – не меньше. И все – в черном. Провожали нас застывшими взглядами