Шиза, Хром и всякая хтонь. Влада БагрянцеваЧитать онлайн книгу.
движением зачерпнул горсть снега и пихнул ему за шиворот. Хром решил никак это не комментировать – мало ли, что психи с пушками в руке еще могут выкинуть, – только по телу вдруг побежали мурашки от холодного и мокрого. Шиза тем временем был, видать, рад до жопы – залыбился, как ненормальный, одновременно засовывая что-то в его карман:
– Это т-тебе ответочка п-пиявки, Вася. З-заеду на неделе. Увидь-димся, жди.
Когда он сел обратно в тачку и дал по газам, Хром не знал, что думать. Такой неожиданный человек в его жизни был впервые – непредсказуемость и «непрозрачность» и пугали, и почему-то даже бодрили. Он снова почувствовал себя живым, зашагал на огни вдалеке веселее. В кармане он нащупал свои ключи и пару купюр, что, конечно, порадовало. И почти наверняка знал, что они еще свидятся, хотя Шиза к нему в хату не приедет. Вот только не это печалило, а совсем другое: следующая встреча случится при очень-очень плохих обстоятельствах.
Ольга
В музыкальные комнаты Дома пионеров Ольга бегала тайком – отец не одобрял. Ему она отчитывалась только за ведение кружка юных натуралистов. Когда он уехал в очередную экспедицию, Ольга поначалу даже обрадовалась: будет ему потом, о чем говорить, а ей – слушать, но скоро затосковала. Отвлекали работа учительницей на вечерних классах, детские кружки и ухажер Колька, над которым все подружки подшучивали, мол, Олька и Колька, вот смеху-то на свадьбе будет! Иногда в выходной день они прогуливались от института до универмага, как бы невзначай, и Колька говорил:
– А хочешь, пойдем и прямо сейчас тебе жемчугов в бусах, фаты…
Ему премию на заводе выписывали. «Перевыполнение – честь!» Он этим очень гордился, и Ольга тоже им гордилась.
– Вот еще! Бусы, – отмахивалась она. – Надену я их раз, а потом что? Мещанство это. Советскому человеку бусы ни к чему.
Ольга вспоминала привезенные отцом минералы натуральных форм, которые нравились ей намного больше искусственно обточенных. Там, внутри, жили легенды, тайны и открытия, рассказами о которых Ольга потом делилась с пионерами, мечтавшими о покорении новых высот и освоении диких земель. Это трогало ту часть ее души, которая все-таки любила дело отца. Владимир Афанасьевич Верховенский к своим еще не почтенным годам уже имел орден Ленина, трудился на благо родине, а потому Ольга совсем не обижалась, что он зачастую оказывался в отъезде даже в день ее рождения. Она знала, что отец обязательно привезет ей то, чего нет ни у кого больше, и ценность предметов не измерить в рублях и копейках – ведь это означало, что, даже будучи начальником экспедиции, он ни на минуту о ней не забывал.
Колька тоже любовь свою проявлял ежеминутно, и Ольга принимала ее с покорной благодарностью.
– Так к глазам же, Оленька, – улыбался он, крепко целуя ее сначала в одну бровь, потом в другую.
В губы они еще не целовались. От Кольки пахло махоркой и машинным маслом, но целоваться от этого Ольге меньше не хотелось, даже наоборот – и оттого еще сильнее она переживала, боясь показаться