Тегеран-82. Война. Жанна ГолубицкаяЧитать онлайн книгу.
голову. В то время я где-то вычитала, что далеко не все люди умеют разумно пользоваться предоставленной им свободой. Ведь это тоже навык, которому нужно обучать с детства, давая ребенку разумную степень свободы и наделяя его ответственностью за самого себя. Мне так понравилась эта мысль, что я даже записала ее в свой личный дневник.
Вспомнилось, как зимой в Москве мы чинно выходили из дома в теплых шапках, но как только оставались во дворе одни, срывали их с себя и кидались ими друг в друга. Конечно, все мы ежедневно слышали про «отмороженные уши», «менингит» и прочие ужасы, связанные с переохлаждением головы, но это было так занудно, так буднично, что всерьез не воспринималось. С моими ушами вопрос решил папа: как-то в морозное воскресное утро, когда меня выпустили во двор одну, он заметил в окно, что я бегаю без головного убора. Не сказав маме ни слова, он спустился вниз. При виде его все мои подружки срочно натянули шапки, а мою папа отобрал со словами: «Давай сюда, а то еще потеряешь!» Чувствуя подвох, я неуверенно протянула ему свою голубую мохеровую шапочку с ушками и розочками. Папа взял ее и пошел назад в подъезд. Я провожала его глазами, пока он в нем не скрылся. Прошло минут пять, максимум десять, но мне показалось, что минула целая вечность. Играть мне больше не хотелось. Я отчетливо ощущала, как отмораживаются мои уши, леденеют волосы, а в переохлажденной голове начинается менингит. Все мамины «пугалки» всплыли из памяти и замаячили перед моими глазами во всех жутких подробностях. Я подумала, что папа небось не в курсе, чем грозит мне его безрассудное поведение. «Наверное, побоялся, что мама станет ругаться из-за потерянной шапки, вот и унес ее домой от греха подальше, – пришла к выводу я. – А на то, что я от этого заболею и умру, папе наплевать!» Мне срочно захотелось домой, в тепло. Но вернуться без шапки я не могла, что я скажу маме, если дверь откроет она?!
Еще полчаса назад я не чувствовала холода, но теперь моя голова отмерзала с каждой секундой и мысли в ней застывали, едва появившись. Но все-таки я придумала, что делать. Попросила свою дворовую подружку Ленку подняться в мою квартиру, вызвать моего папу и потихоньку попросить у него назад мою шапку. И строго-настрого наказала Ленке ни за что не рассказывать, зачем она пришла, если вдруг нарвется на мою маму. Подружка вернулась во двор с моей шапкой подмышкой очень быстро. Ленке даже не пришлось ничего объяснять: дверь открыл папа и сразу сунул Ленке мою шапку, будто ждал ее прихода. Эта история произвела на меня глубокое впечатление, несмотря на то, что заняла не более четверти часа. Страшные картины обморожения в моем воображении вкупе с лихорадочным поиском решения, как не попасться на глаза маме, отложились в моем детском сознании штампом: шапку снял – получил проблемы.
По моим детским наблюдениям, в советской семье главной всегда была жена: в семьях всех моих московских подруг командовали мамы, их боялись папы, дети и даже бабушки. Когда такая же семья приезжала работать за границу, это не так бросалось в глаза, ведь