Тегеран-82. Война. Жанна ГолубицкаяЧитать онлайн книгу.
вилкой маленькую рыбку, отправила ее в рот и стала прислушиваться к организму, ожидая, какое сопротивление он окажет в этот раз. Время шло, но со мной не происходило абсолютно ничего, кроме того, что вкус бычка мне понравился.
В моей аллергии на рыбу мама винила себя. Она говорила, что все девять месяцев, пока она меня ждала, ей непреодолимо хотелось рыбы. Врачи из ее семьи сказали, что ничего плохого в этом нет: ребенок, то есть, я, получит много фосфора и родится очень умным. И тетя Мотя маме на радость готовила рыбу во всех возможных видах – жареную, вареную, запеченную, уху, пирожки с рыбой, заливное и рыбные салаты. А в промежутках между этим мама лакомилась воблой и копченой рыбкой с рынка.
– Должно быть, я поела рыбы и за тебя тоже! – грустно признавала мама. – Но я рассчитывала, что ты будешь умная!
– А я и есть умная! – гордо отвечала я. И действительно считала себя такой: зря, что ли, во мне столько фосфора, что мой организм даже больше его не принимает!
Но бычку в томате мой гигантский фосфорный умище никак не помешал. Он прекрасно проскочил, и к приходу родителей консервная банка была пуста, а я очень довольна.
При виде этой картины мама было схватилась за голову, но папа опередил ее словами:
– Ирина, не кричи, нам это выгодно! Разносолов у нас больше нет, и прекрасно, если ребенка можно прокормить бычками.
– Аллерген имеет свойство накапливаться в организме, – грозно изрекла мама, подозрительно меня осматривая. – Вот сейчас она съела всю банку, а реакция наступит ночью! Сам тогда и будешь ее спасать от такого прокорма!
В тот день мама меня никуда не выпустила и до самого вечера подозрительно на меня косилась, проверяя, не начался ли у меня анафилактический шок, ужасы которого она очень любила расписывать. Но ничего так и не случилось.
– Должно быть, в этих консервах совсем нет рыбы, одни субпродукты и красители, – разочарованно вздохнула мама. – Вкусовые рецепторы можно обмануть, но организм-то не проведешь!
С того дня «гуманитарные» бычки в томате стали официальным блюдом в моем рационе, я их обожала. Ела сама и втихаря таскала котятам под центральной лестницей госпиталя. Мальчишки тоже регулярно притаскивали им гостинцы из «гуманитарки», как мы ее называли, и, благодаря нам, котята вскоре выросли в упитанных котов.
Как-то вместо бычков из Союза прислали консервированный лосось, его мой организм тоже спокойно проглотил и полюбил. Папа посмеялся и сказал, что голод не тетка, а мой организм – не дурак, в военное время ему не до аллергий.
Как раньше мне нравилась довольно простая иранская еда, так и теперь пришлась по душе нехитрая «гуманитарка». Из всех московских вкусностей я скучала только по тети Мотиным домашним пирожкам с капустой. Хотя, кроме них, она готовила целую кучу того, чего в Тегеране совсем не было – мясо в духовке под сыром и майонезом, холодец, оливье, свиные отбивные, рулеты с маком… Но без всего этого я спокойно обходилась.
С началом войны