Повесть о бурной любви. Horacio QuirogaЧитать онлайн книгу.
тем, что спрашивал ее, как дела дома, и посылал ей сувениры. Однажды вечером Мерседес в течение двух часов досаждала ему намеками на какие-то встречи, которые он назначал на улице. Он только сейчас понял, что она имела в виду его встречи с Эгле. В следующую среду, когда он нашел ее, он вспомнил эту шутку и серьезно сказал этому существу, что ему очень хочется поцеловать свою невесту Эгле. С тех пор Мерседес решила, что Рохан будет целовать Эгле всякий раз, когда встретит ее на улице, как и положено завоевателю.
– Твои обычные завоевания лучше, не так ли, Рохан? -спросила Мерседес с ласковой томностью.
– Иногда.
– Ты такой красавчик!
– Это меня радует, потому что мы решили с Эгле, что поцелуи, которые я ей дарю, не для нее.....
– О, нет! Если причина в этом, вы можете обойтись без них, мой друг! -презрительно вклинилась Мерседес.
Вскоре после этого Рохан забыл об этом, и когда он встретил Эгле, то пошел по его следу, довольствуясь чаще всего тем, что посылал изрезанному существу серьезное приветствие своей шляпой.
IV
Именно в таких обстоятельствах Рохан получил письмо из-за границы. Его отец, устав от отсутствия стремлений у сына, решил отправить его на пару лет в Европу. "Я думаю, что ты вернешься еще более бесполезным; но я буду утешаться тем, что сделал для тебя все, что мог.
Рохану путешествие казалось прекрасным. С него было достаточно планов, лотов, колоний и цветных чернил. Кроме того, уже два месяца его беспокоил желудок. Наследник по материнской линии, обладатель замечательной дозы невропатий, его пищеварение до сих пор оставалось в порядке. Правда, его собственная желудочная толерантность была чрезмерной, поскольку не было ни "бисмарка", ни икры, достаточно острой для его поздних ночей.
Как и все мальчики, он боялся ослабеть, если не восполнит шесть или восемь часов ночи – иногда только разговоры – ужасной едой. В ту ночь ему снились кошмары, а наутро он проснулся с горячим лбом и горьким ртом, но очень довольный тем, что восстановил утраченные силы. Затем он отказался от ужинов, но его желудок, давно избитый, все еще был плох.
Поэтому путешествие в Европу она восприняла, с точки зрения ее пищеварения, как одно из многих необычных средств, которыми балуются диспептики, но которые ничего не требуют от них самих. Это не помешало ей накануне путешествия отведать у Элизальде все то, что хозяйка дома способна предложить здоровому и знатному гостю, и тем более заботливо тому, у кого нежный желудок.
– Немного этого, Рохан; оно очень легкое. -Предполагаю, что нет, мадам. Я полагаю, что нет, мадам. Спасибо.
– Но только чуть-чуть, не больше! Ты не можешь ничего с ним сделать!
– Мне будет больно, мадам....
– Неважно! Попробуйте немного.
Рохан ел, и ласковые предложения продолжались, ибо нет на свете хозяйки, которой можно было бы объяснить, что у человека болит живот или что не совсем вежливо требовать паршивого вечера в благодарность за поданную еду. Дама, обслуживающая