Разбойничья злая луна. Евгений ЛукинЧитать онлайн книгу.
использование металлических инструментов.
После торжественной церемонии соприкосновения носами вожди воздали должные почести мотку медной проволоки и повернулись к портрету. Дисциплинированные воины с копьевёслами стали за ними тесным полукругом в позах гипсовых статуй, какими одно время любили украшать парки культуры и отдыха.
Лёва нервничал. В глаза ему назойливо лезла тяжёлая «Рапапарапа те уира» на плече Таароа. Оглянувшись, он заметил, что одна из циновок в стене хижины подозрительно колышется. Тупапау?
– Давай, – сказал Толик, и Фёдор со скучающим видом открыл портрет.
По толпе прошёл вздох. Воины вытянули шею и, словно боясь потерять равновесие, покрепче ухватились за копьевёсла.
– А!! – изумлённо закричал Таароа и оглушительно шлёпнул себя пятернёй по животу.
Лёва присел от ужаса. Циновка, ёрзавшая в стене хижины, оторвалась и упала. К счастью, Наталья успела подхватить её и водворить на место, оставшись таким образом незамеченной.
– А!! – снова закричал Таароа, тыча в пузо на портрете толстым, как рукоятка молотка, указательным пальцем.
– А-а-а… – почтительным эхом отозвались воины и, забыв о субординации, полезли к холсту.
Оперативнее всех оказался колдун: он просунул голову между двумя вождями – живым и нарисованным. Округлившиеся глаза его метались от копии к оригиналу и обратно. Ему ли было не знать эту татуировку, если он год за годом с любовью и трепетом ударял молоточком по акульему зубу, доводя облик Таароа до совершенства! Да, он украл у Валентина формулу, но не механически же, в конце-то концов! Формуле явно недоставало клювика, и он этот клювик дорисовал… А теперь он был обворован сам. И как обворован! Линия в линию, завиток в завиток!..
До такой степени мог быть ошарашен лишь криминалист, встретивший двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев.
Что до Таароа, то он, растерянно вскрикивая, ощупывал свой расплющенный доблестный нос, словно проверяя, на месте ли он. Пока ещё было непонятно, угодил ли Фёдор старому вождю или же, напротив, нанёс ему тяжкое оскорбление, но что потряс он его – это уж точно.
А события между тем развивались. Оплетёнными татуировкой ручищами Таароа отодвинул толпу от портрета и, одним взглядом погасив гомон, заговорил.
О, это был оратор! Таароа гремел во всю силу своих могучих лёгких, перекладывая периоды великолепными паузами. Жесты его были плавны и выразительны, а в самых патетических местах он взмахивал грозной «Рапапарапой», рискуя снести головы близстоящим.
Вождь что-то собирался сделать с Фёдором. Причём он даже не угрожал и не призывал к этому, он говорил об этом как об уже случившемся событии. Но вот что именно собирался он сделать? Глагол был совершенно незнаком и поэтому жуток. В голову лезло чёрт знает что.
Толик уже клял себя за то, что пустил дело на самотёк, полностью доверившись художественному чутью Фёдора, а Лёва всерьёз прикидывал, куда бежать. Странно