Государственное переустройство России в царствование Павла Первого. Вера ТумасоваЧитать онлайн книгу.
подростка Павла в полном соответствии с его психотипом, который они охарактеризовали, как шизоидный, однако не имеющий ничего общего с душевным расстройством, а только ориентирующий на понимание особенностей поведения. Вряд ли Ковалевский допустил бы такую ошибку, если бы дожил до публикации исследований К. Г. Юнга24.
Ошибся Ковалевский и в оценке умственных способностей Павла, который получил прекрасное воспитание и образование, во многом превосходящее его царственных сверстников из других стран. Павел хорошо знал историю и математику, четыре языка, владел латынью. Современники отмечали начитанность Павла, его бойкий, острый ум. Он не предавался алкоголизму, как отец и был высоконравственным человеком рыцарского толка.
В конечном итоге, даже ссылаясь на черты характера Павла, особенности воспитания и окружения, а также и на его поступки, Ковалевский, к чести учёного, не рискнул сделать вывод о душевной неустойчивости Павла.
Несколько странным выглядит вывод о причинах неизбежности гибели Павла I современного психиатра Мычко-Мегрина25: “Такое управление государством, на эмоциях и аффектах, прошло в борьбе между страной и властелином, и должно было привести или страну к катастрофе или властелина к трагической гибели; таковы законы этики и психологии”. [12]
Не “… крайняя слабость воли Павла I составляла главный его недостаток как государя” [12], а его плохое представление реальной картины в целом и межличностной динамики. Кроме того, обладая особой честностью, в том числе, в своих финансовых делах и некоторой рыцарственностью, ему было довольно трудно представить реальность государственного переворота, несмотря на свою недоверчивость, возможность предположения у оппонентов скрытых дурных намерений и наличие «взгляда изнутри», которым он мог прощупывать все возможные варианты защиты и нападения. Павел был тактиком, но не стратегом. Отражение статических явлений окружающего мира он воспринимал подсознательно и нуждался в подсказке со стороны, а такого верного человека на момент трагедии рядом с ним не было.
Мычко-Мегрин должен быть хорошо знаком с работами К. Г. Юнга и его последователями и, в таком случае, не удивлялся бы “редкой комбинации качеств” [12] Павла I. Просто Павел относился к типу людей, которых не мало и которые живут “здесь и сейчас” с исключительно конкретным восприятием и девизом – действие. Не прав Мычко-Мегрин и в том, что Павел Петрович не оставил ничего в благодарность потомкам. Главное, что от него осталось это построение государственности для последующего столетия, не говоря о его деятельности строителя.
Неверно понят Мычко-Мегриным и источник его религиозности. Павел был очень набожен по своей природе, воспитанию и сильной российской традиции, а не из-за того, что он чувствовал себя несчастным, бессильным, полным одиночества и беззащитности, считал себя гонимым, лишенным своих прав, постоянно боялся, что его не допустят до престола.
Безусловно, наложило отпечаток на поведение Павла несправедливое,