Росстань (сборник). Альберт ГурулевЧитать онлайн книгу.
это? – не понял Николай.
– Обычай у них, у японцев, такой, – объяснил Филя. – Сам себе живот режет.
– Сам себе? Ну уж, не выйдет.
Но японец говорил торопливо и настойчиво.
– А, хрен с тобой. Развяжите ему руки.
Много за эти годы люди смерти видели. Пообвыкли, очерствели. Потеряла смерть таинство. Какое тут таинство, если вот она, каждый день промеж людей шлындает.
Смерть разная: легкая и трудная. Легкая – это та, что в бою. Летит человек на коне, машет шашкой, кричит. Грохнется о землю, перевернется несколько раз, как тряпичная кукла, и – все. Лежит казак в степи, запрокинув голову, бродит вокруг хозяина верный конь. Ржет конь призывно и встревоженно, а хозяин не слышит и не услышит больше никогда.
Раненые умирают трудно. В муках, в тоске. Хорошо еще, если кругом свои стоят, друзья-товарищи. Вот и этот, приехавший из-за моря, не больной, не раненый, сейчас умрет. Умрет среди тех, кого приехал он убивать. Не в бою, не в азарте, сжигающем душу. Каково ему?
Федька развязал японцу руки, отвел его в сторону и услужливо подал клинок.
– На тебе, морда неумытая.
Японец снял китель, опустился на колени. Лучка отвернулся.
– Не могу. Из винтовки стреляю по людям – ничего. А так не могу. И вот того догонял. Рублю его, а меня мутит.
– Обвыкнешь, – успокоил его Филя.
Смертник обмотал носовым платком лезвие клинка, чтоб удобнее было держаться, строго, отчужденно улыбнулся и всадил конец клинка в живот.
– Вот это вояка, – восхитился Федька. – Жизнь свою не пожалел. Может, ты теперь хочешь? – спросил он второго офицера.
Тот отрицательно махнул головой.
– Значит, хочешь, чтоб расстреляли?
– Отпустим мы его, – вдруг сказал Николай.
– Пусть уходит, – обрадовался Лучка.
– А потом он в нас стрелять будет, – Эпов рассердился. – Насмотрелся поротых, вешанных.
– Я переводчик, – твердо сказал японец. – Не стреляю. Я только переводчик.
– Все вы переводчики. Нашего брата переводите.
– Да, да, – обрадовался японец, – переводчик.
– Пусть уходит, – повторил Николай.
Японцу развязали руки. Федька вывел его на дорогу, подтолкнул коленом в зад.
– Пошел.
Переводчик шел медленно, оглядывался, вздрагивал спиной, опасался выстрела. И вдруг побежал.
– Не выдержала душа.
– А с вами, голуби, что делать? – спросил Николай пленного казака.
– Японца отпустили, стал быть и нас отпустите, – бесстрашно ответил казак, поднимавший руки. – Как-никак люди свои, русские.
– Отпустим, видно, – согласился Крюков. – Только оружие заберем. Не обессудьте. А насчет своих людей… Приведись, так японец тебе родней.
– Издеваешься?
– И чего это ты такой ершистый?
– Отпускаешь, значит?
– Отпускаю.
Казак расслабленно повернулся – нелегко, видно, далась ему бравада, – наклонился над товарищем. Раненый лежал на обочине дороги, морщил лицо, тяжело дышал. Казак расстегнул ремень,