Росстань (сборник). Альберт ГурулевЧитать онлайн книгу.
ушла в сопки. Тихо на дороге. Пусто. Только ворон в синей тишине летит. Лениво сделал круг над кустами.
Поздним вечером огородами Степанка пробрался к громовскому дому. Таиться большой нужды не было – никто не обратил внимания на шныряющего по селу мальчишку, – но Степанка считал, что так лучше.
Избушка у Громовых неказистая, старая, смотрит на заречье мутными бельмами. Избушка вросла в землю, и кажется: присела, подобралась, хочет прыгнуть. Только не решается – впереди Аргунь.
Степанка осторожно в окно стукнул.
– Кто там? – глухо слышится из избы. – Заходи.
– Это я. Собака привязана?
Сергей Георгиевич узнал голос Степанки, вышел на крыльцо.
– Ты чего? Не бойся собаки.
Степанка одним духом выпалил:
– Северьку видел. И Федю, братана, видел. Кланяться велели. И еще наши с ними были.
Старик крепко взял парнишку за плечо, повел в дом. Закрыл дверь, завесил окно.
– Теперь рассказывай. Где ты их, окаянных, видел. Живы? Здоровы?
– Живые. Веселые. В разведку приезжали.
– Чего еще сказывали?
– Кланяться велели.
– Это ты говорил. А еще чего?
Степанка замолчал.
– А ты по порядку. Куда ездил? Как ребят увидел? Какие у них кони? Нет ли нужды у них в чем? Должен все запомнить – глаз у тебя молодой.
Степанка собрался с мыслями, подражая взрослым, обстоятельно стал рассказывать, как он искал бычка, как из тальников выскочил Федька, как угощали его партизаны и пожимали ему руки.
– Все, – сказал Степанка и посмотрел на старика: доволен ли? Сергей Георгиевич долго не отпускал бы гонца, но Степанка сказал, что ему сегодня еще к Крюковым зайти надо, и старик вывел подростка на крыльцо.
Давно ждал отец Северьки этой весточки. С самой зимы ни слуху ни духу о парнях, как сгинули. Но сердце верило: вернутся. И сегодня у Сергея Георгиевича праздник. Но один он в избе. Даже выпить не с кем. Эх! Только тараканы шуршат.
После встречи с японцами разведка пошла еще осторожнее. Пробирались падями, глубокими оврагами. Часто спешивались, вели коней в поводу.
В зеленом колке наткнулись на спящего человека. Человек сладко посапывал, сонно отбивался от мух, перебирал ногами в стоптанных ичигах, словно собираясь убежать, когда какая-нибудь муха приставала особенно нахально. В тени осины дремала рыжая брюхатая кобыла. На подъехавших она не обратила никакого внимания. Рядом лежали бурятское седло, ружье с цевьем, перевязанным проволокой, и казачья шашка в облезлых ножнах.
– Это ж посельщик наш, Ганя Чижов, – удивился Николай, присмотревшись к человеку. – Спит, как суслик. Эй! Все царство небесное проспишь.
Ганя всплыл на дыбы, как потревоженный среди зимы медведь. Волосы у мужика всклокочены, лицо от сна и испуга красное, глаза бессмысленные, руки лихорадочно шарят то за пазухой, то в карманах широких штанов.
– Вот, – и Ганя протянул ближнему всаднику кисет с махоркой.
Парни засмеялись.
Услышав смех, и совсем не грозный, свойский смех, Ганя поднял голову выше, глаза