Письма с фронта. 1914–1917. А. Е. СнесаревЧитать онлайн книгу.
казаков не удержать, придираются ко всякому случаю, чтобы пострелять… мало у нас новостей, от всех мы отрезаны, сведения доходят на 4–5 день. Жду от вас вестей из Питера. Пиши про деток. Не могу даже посмотреть на вашу карточку. Целую и обнимаю моих милых. Андрей.
Может быть, повидаешь Зайцева и Кремлева.
Дорогая моя ненаглядная Женюра!
С 1 по 7 августа дивизия в непрерывных боях; жив и здоров. Вчера первые значит[ельной] частью перешли границу, и теперь нам будет легче и безопаснее. Я тебе писал свой адрес, повторю еще: «В действующую армию, в штаб 2-й каз[ачьей] св[одной] див[изии], мне». Был и под ружейным, и [под] орудийным огнем, и вышло то, что предполагал: чувствую себя совершенно спокойным, все лежит в гордости… Неделю не переодевался, но сегодня это сделаю, бреюсь и зубы полоскаю нормально. Заказал себе в Городке две пары сапог и чувствую себя молодцом. Лошадь – выносит, имею еще хорошую кобылу; у Сидоренко – прелесть. Ты, вероятно, получила документы, обратись к воинскому начальнику, и он тебе поможет. Христос вас всех благослови. Обнимаю, целую крепко-крепко. Отец и муж Андрей.
Как наши малыши?
Дорогой мой Женюрок!
Пишу тебе из глубины Австрии. Прежде всего, я жив и здоров. Писал тебе уже давно, нет никакой возможности: идем быстро, ночуем часто в поле, едим на лету… для писания нет ни места, ни времени, ни орудия. Только изредка поговорю о вас с Сидоренко, да если Осип догонит, то с ним, но сердцем я часто с вами: днем, ночью, вечерком, как только ум освободится от перипетий войны или боя… пережито много и набрано столько впечатлений, что надолго, детка, нам хватит с тобою разговоров. Будет время, буду и писать. От тебя тоже нет ни строчки, но это понятно: почтовая связь налажена у нас очень неважно и, видимо, этому не придают особого значения. Пожалуй, в этом есть и доля хорошего… воевать, так воевать, напрягаясь полным сердцем и разумом. Мы не знаем, ни как идет война за границей, ни даже как она идет на немецком фронте, но у нас она протекает вполне благополучно. Слишком уже много нам выпало двигаться, и, может быть, только теперь мы постоим чуть-чуть на месте… да и постоим ли?
Еще вчера с Осипом беседовали о нашей девочке, что сталось с нею, поди подросла, стала серьезнее, взор сделался осмысленнее! А ты, моя золотая женушка, как выглядишь, где сейчас, какие мысли и тревоги реют в твоей головке? Война идет уже целый месяц, сколько она еще протянется? Напишу еще раз мой адрес: «В действующую армию. В штаб 2-й каз[ачьей] сводной дивизии. Мне».
Господь вас благослови, обнимаю, крещу и целую.
Дорогой Женюрок!
Пишу тебе еще, после вчера. В первый раз дневка, после трех недель. Лошади наши измотались полностью, хотя удивительно, как выносливы. Я тебе не говорил, что Жигалин 5 авг[уста] отставлен и на место его Св[иты] Его В[еличества] генер[ал]-м[айор] Павлов. Первый меня успел порядочно известь и незнанием, и робостью; увольнение его – акт очень удачный,