Вавилонская башня. Михаил АльбовЧитать онлайн книгу.
что там «спать»!.. Куничка! Пышечка! Выпей, попробуй! У меня явилась мысль написать стихотворение…
– Ах, Харлаш! Какой ты… смешной! А-а-а!
Продолжительный зевок и ещё более продолжительные, взасос, поцелуи…
О, проклятие!
Мехлюдьев стискивает кулаки, взъерошивает волосы и в бессильном бешенстве мечется из угла в угол.
Напрасные старания! Нежности поэтической четы продолжаются. Засели за стол, занялись хозяйственными беседами и обсуждениями…
Отчаявшись продолжать сегодня работу. Мехлюдьев гасит свечи, натыкаясь впотьмах на новую мебель, добирается до кровати, раздевается и, юркнув под одеяло, накрывает голову подушкой…
Нелишняя предосторожность, так как бодрствующая поэтическая чета всё ещё продолжает беседовать. И в то время, когда сонные представления в литературной голове Мехлюдьева. принимая уродливые формы и размеры, в странных сочетаниях перемешиваются с лицами и сценами его будущего произведения, уста злополучного автора с остервенением шепчут:
– Чтобы вы оба подохли! Чтобы вам провалиться на этом месте!.. Чтобы вам…
Тут сон смежает, наконец, его веки…
IV. Поэт с древесными псевдонимами
На другой день Мехлюдьев проснулся довольно рано. Он был измучен дурно проведённой ночью и, вероятно, проспал бы подольше, если бы не одно обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения. Не понимая ещё, что с ним происходит, как это бывает с человеком в состоянии просонков, если он в первый раз заснул на новом месте, Мехлюдьев вдруг вытаращил глаза, воспрянул с подушек и сел на кровати, поражённый новым, неожиданным для него обстоятельством…
Сперва ему показалось, что он очутился на птичьем дворе. В воздухе стоял стон от щебетанья и писка каких-то многочисленных птиц… Вот одна залилась пронзительной трелью, другая затянула свою, и обе они наперебой, покрыли надолго хор голосов остальных своих конкуренток…
– Боже милостивый! Что это значит? – прошептал помертвелыми губами Мехлюдьев и вдруг с ужасом понял: «Канарейки!.. У них целый дом канареек!.. Вчера они уже дрыхли, почему я и не слышал… О, я, несчастный!»
В довершение всего, тонкий тенорок хозяина покрывал весь этот содом.
– Куничка! Куничка! – визжал он в разных концах комнаты, шлёпая своими туфлями. – Посмотри, пожалуйста, какой прелестный туалет я тебе купил! Ведь это роскошь что такое! Знаешь ли, он ещё лучше, при дневном освещении… Нежно-голубой, полосками! Не правда ли, лучше?
– Да, лучше… – сонным голосом отвечала подруга: – Нюничка, ты мне мешаешь спать!
– Но. мой друг, кто же спит теперь? Солнце так светит, утро такое прелестное!.. Знаешь, я высунулся в окно, и на меня пахнул этот бодрящий весенний воздух… Мне сейчас же пришла мысль, и я набросал несколько строк… Сегодня ночью, сколько я ни старался, я никак не мог наладить начало на эту тему… И странное дело! Не помог даже глинтвейн. Вообще, я заметил. что время дня действует на характер творчества. Стихи в антологическом роде ночью не удаются! Зато эротические