Вавилонская башня. Михаил АльбовЧитать онлайн книгу.
солнце наполняло всю комнату. Канарейки заливались серебристыми трелями. На крыше противоположного дома томно ворковали и нежились голуби. На дворе звонко и весело распевал что-то разносчик…
Если бы для этой лучезарной картины зачем-либо потребен был диссонанс, то лучшим образчиком его могла послужить в этом случае фигура Мехлюдьева.
Бренное тело его, облечённое в складки измятого ночного белья, уныло цепенело в углу на диване. Голова удручённо поникла. Взор мутен. Спутанным космы волос в беспорядке повисли, как у утопленника, только что вытащенного из воды.
Сердце его раздирало тупое отчаяние и безотрадные думы бороздили чело.
Он теперь уже ясно, бесповоротно решил и убедился самым осязательным образом, что над ним тяготеет роковая судьба, что счастье и покои для него недоступны, что куда бы ни забросила эта судьба утлую ладью его жизни – сейчас же явится нечто такое, что заставить искать для неё новую пристань, что, словом, – он вечный и непрестанный скиталец! И вот, даже теперь, всего несколько дней, как забросил он якорь, собравшись вплотную приняться за «Мировую Проказу» – как нарочно нужно было явиться какому-то таинственному «красному флагу», который перевернул вверх тормашками все его планы и наполнил смятением заставляя утекать отсюда подобру-поздорову!
О, «красный флаг»! Будь он проклят!
Он оделся, умылся без содействия Матрёны и, решив даже не беспокоить её распоряжением насчёт самовара, поволок свою фигуру в прихожую.
– Г-н Мехлюдьев! Г-н Мехлюдьев! – раздалось из недр поэтического очага, когда владелец этой фамилии напяливал на себя пальто, уже наготове исчезнуть.
Если бы теперь что-либо в состоянии было интересовать его, кроме той мысли, которая продолжала угнетать его голову, то происшедшее затем обстоятельство должно бы было дать обильную пищу его размышлениям на тему о загадочности и сложности существа человеческого.
После того, что произошло в эту ночь, следовало бы ожидать, что поэтическая чета всё порвала, окончательно и радикально, между собой в этом мире… Совершенно напротив! Оба супруга стояли в дверях весёлые, сияющие, как «молодые» на другой день после брака, и приветливо улыбались Мехлюдьеву.
– Вы надолго уходите, г-н Мехлюдьев? – спросил поэт, озаряя ослепительным блеском зубов всю прихожую.
– Н-не знаю… Должно быть, надолго, – отозвался Мехлюдьевь, мрачно смотря в сторону двери на лестницу.
– Как ваше здоровье, г. Мехлюдьев? – спросила со своей стороны и дама с жгучими глазами, пленительно ему улыбаясь.
– Н-ничего… Благодарю вас…
– А какова погода-то? А? Не правда ли, а? Прелестная? Да? Вы согдасны? восторженно воскликнул поэт.
– М-да… Погода… Ничего… – буркнул Мехлюдьев, возобновляя своё намерение исчезнуть.
– У нас до вас просьба…
Но Куничка тотчас же перебила супруга и с той же пленительною улыбкой пропела умоляющим голосом:
– Мы очень, о-очень вас просим!..
– …Пожаловать к нам сегодня