Неандертальский параллакс. Гоминиды. Роберт СойерЧитать онлайн книгу.
может повлиять на развитие кессонной болезни, но, по крайней мере, означало, что больной получает больше кислорода, чем на поверхности, что было, безусловно, к лучшему.
Ничего не оставалось, кроме как ждать; незнакомец дышал, его пульс стабилизировался. Луизе наконец представился случай рассмотреть лицо мужчины повнимательней. Оно было широкое, но не плоское; скулы были скошены назад. А нос его был поистине гигантским – размером со сжатый кулак. Нижнюю челюсть покрывала густая тёмно-русая борода, прямые светлые волосы облепляли лоб. Его черты казались отдалённо восточноевропейскими, но цветом кожи он скорее напоминал скандинава. Широко расставленные глаза были закрыты.
– Откуда он вообще мог взяться? – спросил Пол, усевшись по-турецки рядом с незнакомцем. – Сюда никто не мог спуститься, и потом…
Луиза кивнула.
– И даже если бы смог, то как бы он пробрался в запечатанную детекторную камеру? – Она замолчала и откинула волосы с глаз, только сейчас обнаружив, что в воде она потеряла сетку для волос. – Тяжёлая вода испорчена. Если он выживет после этого трюка, его засудят так, что мало не покажется.
Луиза обнаружила, что качает головой. Кем может быть этот человек? Может быть, индейский активист, считающий, что шахта осквернила священные земли его народа? Но он был светловолос – большая редкость среди индейцев. На глупую подростковую авантюру тоже не похоже – на вид мужчине было примерно тридцать пять.
Возможно, это террорист или борец против атомных электростанций. Но хотя «Канадская атомная энергия, Ltd.» и предоставила тяжёлую воду, ничем связанным с атомной энергетикой здесь не занимались.
Кем бы он ни был, думала Луиза, если он всё же умрёт от своих ранений, то станет главным кандидатом на Дарвиновскую премию[7]. Это был классический случай эволюции в действии: человек совершил нечто неизмеримо глупое, и это стоило ему жизни.
Глава 2
Луиза Бенуа услышала звук открывающейся двери; кто-то прошёл по помещению над детекторной камерой.
– Эй! – крикнула она доктору Монтего. – Мы здесь!
Рубен Монтего, выходец с Ямайки лет тридцати пяти, поспешил к ним. Он брил голову налысо, и поэтому был единственным, кому позволено входить в нейтринную обсерваторию без сетки для волос, однако, как и все остальные, обязан был носить каску. Доктор присел над раненым, взял его за левую руку, повернул запястьем вверх и…
– Это ещё что такое? – спросил Рубен с легко заметным ямайским акцентом.
Луиза тоже увидела это: что-то, по-видимому, вживлённое прямо в кожу запястья – высококонтрастный матовый прямоугольный экран примерно восемь сантиметров в длину и два в ширину. Он показывал строку символов, самый левый из которых менялся примерно раз в секунду. Шесть крошечных бусинок, все разного цвета, выстроились в линию под экраном, а что-то, возможно, линза, находилось сбоку от экрана выше по руке незнакомца.
– Какие-то супермодные часы? – предположила Луиза.
Рубен,
Виртуальная антипремия, присуждающаяся тем, кто умер наиболее необычным и глупым способом и тем самым вывел свои гены из генофонда человечества.