Женечка. Ирина АлексееваЧитать онлайн книгу.
пиру. А муж, книжки его дурацкие, чопорные барыни и сентиментальные офицерики с обедов… Зачем? Отмерло, потонуло в первородном темпе полуночников.
Фиса вскинулась, схватившись за щёку, закачалась в горячечном ритме, зашептала столь ненавистное ранее: «Боже… Боже…»
– Вы знаете… Знаете… Мне никогда не было так хорошо! – как будто понизившимся голосом выпалила, сминая губы карминовыми от помады пальцами.
Коротким прибоем её выкинуло к Миреку, вновь расчерневшемуся зрачками, в мороке он выглядел сущим Мефистофелем, обострившийся, гипнотизирующий, сардонический.
– Понимаю, да… Понимаю вас. Холера, как хорошо! Дайте-ка мне вашу руку, – а голос тёк на удивление мягко и прельщающе.
Ладонь Мирека, тёпло-суконная, с гладящим серебром перстня, накрыла Фисину. Ладонь, немыслимо сейчас нужная. Нервные пальцы переплелись очень плавно, чтобы не исцарапаться в ошеломлении. В связке закинутые за врата, потопленные в марафетном болоте, вверенные лучшему безумству ночной пляски…
Глаза в масляной сурьме обнажали Фису во всевозможных смыслах. Замечательные ведь глаза, хоть и адски липкие. Лицо, конечно, потасканное, нос кривоват – хорошо пропечатались давнишние похождения, перекроили. Неужто нельзя погибать осторожно, так, чтобы не заклать красоту с рассудком? «Всё это дьявольщина, я же так далека от края!» – вспыхнуло в голове. – «Что, себя не обуздаю? Нет, несусветность!»
Однако эйфорийным Фисиным думам суждено было перерваться на самом пике – Сандра нечаянно плеснула вино на скатерть. Фиса вмиг вскочила, шатнулась. Словно с глубины вынырнувшая, тяжело задышала, тупо разглядывая бордовую кляксу. Враз удушило дымом и гомоном.
– Какая же ты дура! – метнулся злой взгляд на виновато потускневшую Сандру.
От пролопоченных путанных извинений зазнобило до зубного скрипа. Рядом мелко и мерзко возился половой с противными рыжими усиками над дрожащей губой, ахала беспокойная Эжени, один Мирек, лишь малость поскучневший, вальяжно наблюдал за творящимся бедламом. Увы, весь мефистофельский лоск его рассеялся, как мираж: явно раскрасневшееся под слоем пудры лицо сально блестело, а грим отчаянно растекался.
«Неужто я выгляжу так же?» – вспомнила Фиса про свою размазанную помаду и, прикрыв рот ладонью, поспешила в уборную.
В тишине, у мутного зеркала, немного угомонилась – нет, всё так же хороша, глаза страстно блестят, скулы резко выточены, а то, что вокруг рта красно – напротив, хорошо на сумрачный облик ложится, словно целовалась, долго и дико. С нервным смешком Фиса принялась исправлять поплывшие губы, тщательно прокрашивая их масляной французской палочкой.
– Фисс, – в тёмной мути отразилась Эжени, впорхнувшая совершенно бесшумно. И вновь совершенно прекрасная в свечном золоте. – Скажи мне, что всё хорошо.
– Смутно мне, дорогая, смутно, – увидев, как вздёрнулись нитки бровей, сразу поправилась: – Нет, тело моё не отравлено, я пережила чудесное, знала бы ты, как он захлёстывает, как возносит! Но затем… Как в помои швырнуло,