Псковская судная грамота и I Литовский Статут. С. В. ВасильевЧитать онлайн книгу.

грамота. В качестве примера можно привести ст. 25, в которой говорится о вызове обвиняемого на суд особым лицом – «позовником». «Позовник» – либо княжий, либо псковский служитель, либо частный человек, нанятый истцом за свой счет[190]. И. П. Старостина пишет, что и западнорусский «cок» «…не был урядником, но человеком, пользующимся общественным доверием, которого пострадавший нанимал за свой счет для отыскивания пропавшего»[191].

Перейдем к рассмотрению «ябедничества». Деятельность данных должностных лиц была связана, как уже отмечалось, с обвинением, а также с получением за свою деятельность денежного вознаграждения. Вследствие этого «соки», «ябетники» и др. могли использовать служебное положение в своекорыстных целях, а также заниматься ложными обвинениями, клеветой. Уже «Закон судный людем» запрещает тайное доносительство: «Во всяку пьрю и клевету и шьпты достоить князю и судии не послушати их бес свидетель мног». Эта норма присутствует во всех редакциях памятника[192].

В качестве примера одного из наиболее ранних проявлений «ябедничества» в восточнославянских землях можно привести данные древнейшей новгородской берестяной грамоты № 247 (XI в.). Текст этой грамоты сохранился не полностью, однако речь в ней идет о том, что «смерды» побили «клеветника». По мнению Л. В. Черепнина, речь в грамоте идет о «поклепном» деле[193]. «Клеветник» грамоты, возможно, должностное лицо родственное «соку» (ср. «клевештин», «клевештарь» черногорцев). Само слово «клевета» означало «обвинение» и проделало сходную эволюцию, но, по-видимому, ранее[194]. В берестяной грамоте сохранились слова: «а продаи клеветника того», которые можно истолковать как призыв подвергнуть «клеветника» штрафу – «продаже». У албанцев дознаватель – «сок» в случае ложного обвинения оплачивал пропажу вместо вора[195]. У древних чехов ложных «соков» побивали камнями[196].

Итак, заметно стремление законодателя пресечь «ябедничество», оградить невиновных от ложных доносов[197]. Исходя из этого, и «ябедничество» Судебника 1497 г. можно объяснить как злостную клевету. Однако Судебник определяет за это преступление смертную казнь. Это побуждает предпринять попытку более тщательного рассмотрения данного преступления Судебника.

П. Н. Мрочек-Дроздовский отмечал, что в источниках первой половины XVI в. «ябедники» выступают и как лжесвидетели в суде, и как простые обвинители, и как подстрекатели к мятежам – «кромольники» и в связи с «грабежом»[198]. Предшественниками «ябетников» в злоупотреблении своим служебным положением были «тиуны», также обладавшие судебно-правовыми полномочиями[199].

Как представляется, содержание «ябедничества» Судебника 1497 г. раскрывают следующие свидетельства источников, хронологически близких данному законодательному памятнику; это – новгородская берестяная грамота № 307 первой половины XV в., свидетельство Новгородской Первой летописи, относящееся примерно

Скачать книгу

190

Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота. Текст. Комментарий. Исследование. Псков, 1997. С. 64.

191

Старостина И. П. Судебник Казимира 1468 г. C. 312.

192

Ганев В. Законъ Соудный Людьмъ. София, 1959. С. 196.

193

Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник.1969. С. 53; Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. C. 223.

194

Мрочек-Дроздовский П. Н. О древне-русских ябетниках. С. 5. О «клеветниках» как неких должностных лицах повествует Новгородская Первая летопись под 1209 г.: «В лето 6717. Идоша новгородци на Черниговъ съ князьмъ Костянтиномъ, позвани Всеволодомь… И Всеволод изимавъ муж их, и исковав, посла е в Володимир, а самъ поиде с новгородци и с клеветникы на Рязаньскую волость…» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. А. Н. Насонова, отв. ред. М. Н. Тихомиров. М.; Л., 1950. С. 50 – 51)

195

Памятники обычного права албанцев османского времени. C. 28, 180.

196

О жупных судах. C. 42. Так, по чешскому Статуту Оттона 1229–1237 гг. «сок» обвинял, основываясь на свидетельстве соседей, а в случае ложного свидетельства побивался камнями (Jirecek K. J. Svod zakonuv slovanskych. С. 489).

197

Так, по чешскому Статуту Оттона 1229–1237 гг. «сок» обвинял, основываясь на свидетельстве соседей, а в случае ложного свидетельства побивался камнями. (Jirecek K. J. Svod zakonuv slovanskych. С. 489). Согласно английскому II Вестминстерскому Статуту 1285 г., «шерифам» за ложное обвинение грозило годичное тюремное заключение; потерпевшим предусматривалось возмещение ущерба, а также устанавливался штраф в пользу короля. Расследование злоупотреблений шерифов проводилось с помощью не менее чем двенадцати полноправных людей. (Вестминстерские статуты М., 1948. C. 60–61. Ст. XII–XIII).

198

Мрочек-Дроздовский П. Н. О древне-русских ябетниках. C. 9–13.

199

Завадская C. B. О значении термина «княж тиун» в XI–XIII вв. // Древнейшие государства… 1975 г. М., 1976. C. 163. Ф. И. Леонтович указывал, что к основным обязанностями «тиуна» в Западной Руси относились судебные полномочия (Леонтович Ф. И. Крестьяне юго-западной России по литовскому праву XV–XVI столетий // Университетские известия. Киев, 1862. № 10. Отд. II. C. 19).