Пушкин. Тридцатые годы. В. М. Есипов (Вогман)Читать онлайн книгу.
раньше, в том же письме Дельвигу, Пушкин признается: «…но никогда я не проповедовал ни возмущений, ни революции – напротив». То же в письме Вяземскому[14] от 10 июля 1826 года: «Бунт и революция мне никогда не нравились» (13, 286).
Интересны в этом смысле показания Пущина, когда его допрашивал лично Николай I: «Общеизвестно, что Пушкин, автор „Руслана и Людмилы“, был всегда противником тайных обществ и заговоров. Не говорил ли он о первых, что они крысоловки, а о последних, что они похожи на те скороспелые плоды, которые выращиваются в теплицах и которые губят дерево, поглощая его соки»[15].
То есть показания Пущина полностью подтверждают признания Пушкина в письмах Дельвигу от начала февраля 1826 года и Вяземскому от 10 июля того же года (13, 285–286).
При этом показания Пущина кардинально отличались от показаний некоторых декабристов, признавшихся, что на борьбу с самодержавием они вдохновлены были неопубликованными, но распространявшимися в списках стихотворениями юного Пушкина «К Чаадаеву» (1819), «Деревня» (1819), «Кинжал» (1820). Следует отметить в этой связи, что все эти стихи были написаны до ссылки, последовавшей в 1820 году.
В Михайловском же мы видим совсем другого Пушкина, который под влиянием Карамзина[16] и друзей (Вяземского, Жуковского[17], Дельвига), придерживавшихся либеральных воззрений, а также в результате углубленного чтения русской и западной литературы (в первую очередь Шекспира) в определенной степени перешел на либеральные позиции, обусловленные и логикой развития собственного творчества. При этом во взглядах, касающихся путей исторического развития России и ее положения в мире, он окончательно сформировался как государственник, что особенно ярко проявится во время Польского восстания 1831 года, которого мы коснемся позднее. И это еще более отдалило его от идей декабризма и не могло не сблизить по ряду политических вопросов с властью.
Суть идейных расхождений Пушкина с декабристами очень убедительно и ярко сформулировал в свое время не пушкинист, не профессиональный исследователь биографии и творчества поэта, а замечательный русский писатель А. П. Платонов в своем историческом очерке «Пушкин – наш товарищ» (1937):
«…существуют доказательства, что декабристы сами не привлекали Пушкина к активной роли в движении, отчасти ради сохранения его великого поэтического дара, отчасти из понимания, что Пушкин не годится для их мужественной работы по особенностям своей личности. Это со стороны декабристов. А как думал Пушкин? Считал ли он декабристов – не только по их мировоззрению, но и по их объективному значению, по их связи с исторической судьбой русского народа – вполне подходящими для себя, вполне соответствующими его знанию и чувству исторической жизни России…
Мы хотим поставить вопрос, не обладал ли Пушкин более точным знанием и ощущением действительности, чем декабристы…» (курсив мой. – В. Е.)
Вяземский Петр Андреевич (1782–1878) – друг Пушкина и его постоянный корреспондент, поэт, критик, либерал по убеждениям, младший брат Е. А. Карамзиной.
Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. Т. 2. С. 120–121.
Карамзин Николай Михайлович (1766–1826) – историк, автор «Истории государства Российского», высоко ценимой Пушкиным, поэт, прозаик-сентименталист.
Жуковский Василий Андреевич (1783–1852) – друг Пушкина, поэт.