Грозовой перевал. Эмили БронтеЧитать онлайн книгу.
ароматного угощения маленькая компания воспряла духом. Они проголодались после поездки и быстро утешились, ведь по-настоящему никто не пострадал. Мистер Эрншо вовсю орудовал ножом и накладывал полные тарелки, хозяйка развлекала гостей оживленной беседой. Я прислуживала, стоя за ее стулом, и мне было больно видеть, как Кэтрин с сухими глазами и безразличным лицом принялась за крылышко гуся на тарелке. «Бесчувственная девчонка, – сказала я себе, – легко же она отмахнулась от бед своего старого товарища по играм! Вот не думала, что она такая эгоистка». Кэйти поднесла кусок к губам и вновь положила – щеки вспыхнули, из глаз хлынули слезы. Она уронила вилку на пол и поспешно нырнула под скатерть, пытаясь скрыть свои чувства. Больше я не называла ее бесчувственной, поскольку поняла: целый день она промучилась, не имея возможности остаться одна или навестить Хитклифа, кстати, посаженного хозяином под замок, как я выяснила, когда попыталась отнести ему поесть.
Вечером мы устроили танцы. Кэйти умоляла брата, чтобы тот выпустил Хитклифа, поскольку Изабелле Линтон не хватило партнера, но тщетно, и роль кавалера пришлось сыграть мне. Хорошенько размявшись, мы позабыли всякое уныние, и удовольствие лишь возросло с прибытием гиммертонского оркестра в составе пятнадцати человек: там была и труба, и тромбон, и кларнеты, и фаготы, и французские рожки, и даже контрабас, и это помимо певцов! Они обходят все приличные дома в округе и собирают с прихожан пожертвования каждое Рождество, и мы решили, что их выступление украсит наш праздник. После традиционных рождественских гимнов мы запросили веселых песен и мелодий. Миссис Эрншо любила музыку, и они вовсю расстарались.
Кэтрин тоже любила музыку, но сказала, что самый лучший звук – наверху лестницы, куда и удалилась; я последовала за ней. Дверь в дом прикрыли, так и не заметив нашего отсутствия, ведь народу было полно. На лестничной площадке она не задержалась, сразу пошла выше – к чердаку, где тосковал Хитклиф, и позвала его. Он упорно молчал, Кэйти настаивала и наконец убедила упрямца побеседовать через перегородку. Я позволила бедняжкам спокойно пообщаться, пока музыка не начала стихать – вероятно, музыканты решили перекусить, – и вскарабкалась по лестнице, чтобы предупредить ее. Снаружи Кэйти я не увидела, голос раздавался с чердака. Маленькая обезьянка пробралась внутрь, выбравшись через слуховое окошко в одном конце, прошла по крыше и влезла через другое окно, и мне едва удалось выманить ее обратно. Кэйти вернулась вместе с Хитклифом и настояла, чтобы я отвела его в кухню, поскольку наш второй слуга удалился к соседям, не в силах слушать «дьявольские псалмопения», как он выразился. Я сказала, что вовсе не собираюсь поощрять их проделки, но, поскольку узник ничего не ел со вчерашнего обеда, на этот раз закрою глаза и не выдам его хозяину. Хитклиф спустился, я поставила ему стул у огня и предложила много вкусного. Бедняга был болен, к еде едва прикоснулся и отверг все мои попытки его