Грозовой перевал. Эмили БронтеЧитать онлайн книгу.
киски – например, обойдет вниманием одно ушко – способна вывести вас из себя?
– По-моему, это ужасно праздное состояние.
– Напротив, утомительно деятельное! Так и я сейчас, посему продолжайте без промедления! Полагаю, в плане опыта люди в здешних местах обретают над горожанами такое же преимущество, как паук в узилище над пауком в сельском доме – жильцы-то у них очень разные! Впрочем, усиленное внимание обусловлено не только позицией наблюдателя. Здешние обитатели и в самом деле больше погружены в себя, чем во внешний мир с его поверхностными переменами и легкомысленной суетой. Я вполне способен представить, что мог бы полюбить эти места, хотя раньше стойко верил, что никакая любовь не стоит того, чтобы прожить на одном месте дольше года! Первое состояние похоже на то, как если бы голодному человеку принесли одно-единственное блюдо, на котором ему придется сосредоточить весь свой аппетит и отдать ему должное; второе состояние сравнимо со столом, уставленным изысканными блюдами французской кухни: возможно, едок мог бы извлечь не меньшее удовольствие из их совокупности, но для глаз и памяти каждое по отдельности – лишь крошечная частичка.
– Ах, да мы здесь такие же, как и везде, стоит узнать нас поближе, – заметила миссис Дин, несколько озадаченная моей речью.
– Прошу прощения, однако вы, мой добрый друг, убедительное доказательство обратного! За исключением пары оборотов речи, ваши манеры не несут и следа тех, что свойственны прислуге. Я уверен, вам доводилось думать много больше, чем иным из них. За отсутствием поводов растрачивать жизнь на всякую ерунду, вы были вынуждены развивать свои мыслительные способности.
Миссис Дин рассмеялась.
– Конечно, я считаю себя женщиной уравновешенной и разумной, но вовсе не потому, что живу в горах и вижу одни и те же лица, занимаюсь одним и тем же из года в год. Дело тут в жесткой дисциплине, научившей меня житейской мудрости; еще я прочла больше, чем вы можете себе представить, мистер Локвуд. В библиотеке не найдется книги, куда бы я ни заглянула и не почерпнула оттуда что-нибудь полезное, за исключением книг на греческом, латинском и французском, которые я вполне способна отличать одну от другой – разве можно ожидать большего от дочери бедняка? Впрочем, если я хочу продолжить свой неспешный рассказ в том же духе, то пора приниматься за дело, и вместо того, чтобы пропустить три года, я перейду к следующему лету – лету 1778 года, то есть к событиям почти двадцатитрехлетней давности.
Глава VIII
Погожим июньским утром появился на свет мой первый прелестный воспитанник и последний отпрыск древнего рода Эрншо. Мы занимались уборкой сена на дальнем лугу, и девочка, обычно приносившая нам завтрак, примчалась на час раньше положенного срока – она бежала всю дорогу, окликая меня издалека.
– Такое славное дитя! – выпалила она. – Самый прелестный парнишка на свете! Но доктор говорит, что хозяйка обречена – говорит, у нее чахотка уже