43. Евгений СтаховскийЧитать онлайн книгу.
Я не болею тоже. Целую, твой любимый внук».
– Это не моя предсмертная записка, – говорит он, вытаскивая меня из секундной задумчивости. – Я пишу её для друга.
– Ты делаешь это весьма уверенно.
– Я пишу её не в первый раз. Иногда мне кажется, что он специально впадает в уныние и угрожает суицидом только для того, чтобы получить от меня очередную предсмертную записку. Но я его не осуждаю – это его природа. А я слишком мало понимаю в природе, чтобы диктовать ей свои условия.
– То есть он не собирается умирать?
– А бог его знает. Не возражаешь, я закурю? Чёрт, здесь же не курят. Никак не могу привыкнуть. Пойдём отсюда.
Вышколенный официант, по нашим мимолётным движениям понявший, что мы собираемся уходить, уже стоял рядом. Неужели это будет повторяться из раза в раз? Но я произношу заученное Paldies и выхожу на свет.
– Ты знаешь язык? – спрашивает меня новый друг, свернув наконец листы бумаги в трубочку.
– Нет, я обычно запоминаю несколько слов для мест, где бываю. Sveiks!
– Привет.
– Kā tevi sauc?
– Как тебя зовут? Улдис.
– Mani sauc Sascha.
– Мило. Подержи, пожалуйста.
Улдис отдаёт мне свои записи и закуривает. Я отказываюсь от сигареты, во мне слишком мало бальзама. Мы выходим на площадь. Я не спрашиваю названия, потому что всё равно его не запомню.
– И как много ты написал предсмертных записок? – спрашиваю я, щурясь от солнца.
– Это двенадцатая. Я словно зодиакальный круг прошёл. А эта сволочь всё никак не умрёт.
– Но он хотя бы пытается?
– Не-а. Всегда останавливается. Перечитает моё творение, вздохнёт, может даже слезу пустить, а потом говорит, что передумал. Слабак.
Я не понимаю – шутит Улдис или говорит серьёзно. Наверное, шутит. Или говорит серьёзно.
– Никогда не понимал, зачем людям суицид, – говорю я, взмахнув листами.
– Я тоже раньше не понимал, а потом понял, что тут и понимать нечего. Понимаешь, некоторые люди не то чтобы хотят умереть – они просто не хотят жить. Вот это всё… – он обвёл рукой площадь, – им не нужно. Но так как умереть по щелчку пальцев они не могут, им только и остаётся, что обеспечивать собственную нужность. Но не поступками, не тем, что они делают, не… как бы это лучше сказать… не чувственными порывами, не целями и достижением целей, а искусственным привлечением к себе внимания. Каждый тебе скажет, что суицид – это плохо. И если ты вдруг станешь заламывать руки и изображать клиническую депрессию – тебя начнут вытаскивать, создавая иллюзию твоей необходимости городу и миру. Это такая же попытка важности, как в некоторых отсталых странах – депутатское удостоверение.
Улдис затушил сигарету в миниатюрной карманной пепельнице и забрал у меня свиток.
– Значит, ты пишешь ему предсмертную записку каждый раз только затем, чтобы показать свою дружбу? – я хотел изобразить искреннее удивление, но вовремя остановился.
– Да, как будто я готов поддержать