Железо и вера. Alex CoderЧитать онлайн книгу.
придется заплатить за то, что она осмелится полюбить мужчину, стоящего за пределами жестких, непреклонных границ ее веры, мужчину, олицетворяющего все, что ее учили презирать, мужчину, который, несмотря на пропасть, разделявшую их миры, каким-то образом сумел пробить брешь в крепостных стенах вокруг ее сердца, взобраться на бастионы ее веры и пробудить в ней любовь, которая одновременно ужасала и воодушевляла ее, любовь, которая грозила поглотить ее целиком.
Она боролась с последствиями своего растущего влечения к Кейлу, ее разум был опустошенным полем битвы, где силы долга и желания сталкивались в беспощадной, мучительной борьбе, война, развернувшаяся в тихих покоях ее сердца. Ночи не давали передышки, не давали спасения от мучений, которые ее пожирали. Ее сон был омрачен яркими, висцеральными кошмарами пламенных проповедей, которые читали ревностные, фанатичные проповедники, их глаза горели праведной яростью, их голоса гремели, как гром, их слова были подобны обжигающему пламени, клеймившему ее еретичкой, предательницей Бога-Императора, мерзостью в глазах Империума. Она видела обвиняющие взгляды своих Сестер, их лица, когда-то наполненные товариществом и общей преданностью, теперь искаженные отвращением и горьким разочарованием, их глаза, когда-то отражавшие неизменный свет Императора, теперь наполненные холодным, жестким блеском предательства, отражая ужас и отвращение, которые они чувствовали из-за ее проступка. Она чувствовала холодный, неумолимый суд Инквизиции, теневые фигуры ее агентов, нависшие над ней, их присутствие как леденящее предчувствие грядущих ужасов, ледяное прикосновение их дознавателей, посылающее дрожь по ее позвоночнику, жгучую, мучительную боль от их орудий пыток, разрывающих ее плоть, ее крики, неслышно разносящиеся в заброшенных камерах их допросных камер, мучительный вес их осуждения, сокрушающий ее дух, обрекающий ее на вечное проклятие. В ее снах девственно-белая броня, символ ее чистоты и преданности, окрасилась в ужасающий багряный цвет от крови ее грехов, ее болтер, некогда священное орудие гнева Императора, превратился в орудие проклятия, его рев стал насмешкой над ее верой, ее молитвы, некогда источник силы и утешения, сменились криками осужденных, мучительными воплями еретиков, горящих в огне варпа.
Она знала с леденящей уверенностью, которая глубоко засела в ее костях, уверенностью, которая превосходила логику и разум, уверенностью, которая была такой же частью ее, как ее собственное сердцебиение, что это открытие будет означать не только ее собственную быструю и беспощадную кончину, судьбу, которую она приняла, даже приветствовала, с того дня, как надела доспехи Адепта Сороритас и посвятила свою жизнь Императору, но и осуждение Келя, человека, которого она стала лелеять вне всякого разума, вне всякой логики, человека, который показал ей проблеск надежды, проблеск человечности, в надвигающейся тьме галактики, поглощенной войной, человека, который осмелился любить ее, со всеми ее недостатками,