Сказание о Големе. Возвращение Голема. Марк РабиновичЧитать онлайн книгу.
расспрашивать и дальше могущественного камерария было бы неразумно. Не первый год живу на этом свете и понимаю, что дружба дружбой, а к власть предержащим, даже если они всего лишь камерарии, лучше зря не лезть и уж точно – не навязывать им свою дружбу. Поэтому я молча поклонился и пошел готовить своих гвардейцев. Нам предстоял переход, хоть и короткий, но пересекающий сразу два города.
Я только-только начал обживаться в Праге, но уже успел узнать, что существует два места с этим названием. Имперская Прага, которую местные называют странными словами “Градчаны” или “Пражский Град”, расположена на левом, высоком берегу Влтавы, как и полагается укрепленному бургу. Это блестящий город королей, рыцарей, попов и мошенников. Вот только не знаю, к которому из этих благородных сословий следует отнести меня. Впрочем, хоть я и живу поблизости от императорского дворца, но окружают меня не блестящие вельможи, а златокузнецы, оружейники, пекари и прачки. Ну и, разумеется, алхимики, которых тут хоть пруд пруди. Такова она, наша Злата уличка, тихий островок простой жизни среди имперского блеска, хоть и внутри городских стен. Но есть и здесь свои предместья, называемые почему-то “Малым Городом”. Они лежат далеко внизу и наверняка страдают от весенних паводков.
На противоположном берегу реки, за Карловым мостом виден другой город: обитель купцов, ремесленников и пивоваров, еще одно поселение бюргеров, почитающих себя свободными и гордящихся своими правами, но исправно кормящих империю. И это тоже Прага. Только называет она себя, наверное небезосновательно, “Старым Городом”. А вот про еврейский город на правом берегу я до сих пор не слышал, но Ланг меня просветил. Оказывается, еврейский квартал был некогда огорожен стеной за которую обитателям квартала запрещалось выходить вплоть до недавнего времени. Стена осталась, но наш добрый император отменил многие замшелые декреты и теперь евреи могут свободно покидать гетто и даже продавать товары на провинциальных ярмарках. Впрочем, большинство из них, по утверждению Ланга, предпочитают оставаться внутри стен. Меня упоминание об этом народе несколько смутило, ведь я родился и вырос в тех местах, где иудеев не видели со времен Альгамбровского эдикта и Трибунал до сих пор всячески стремится искоренить даже саму память о них. Мне же, как верному сыну Церкви, иудеев следует презирать и ненавидеть, но за отсутствием таковых в Кастилии, эти чувства пока молчали, а вот любопытство было тут как тут.
То ли в силу преклонного возраста, то ли еще почему, но сесть верхом император не решился. Карлов мост он собрался пересечь в одной из своих карет, темно-зеленой, а потом на Староместской площади ему придется пересесть в паланкин. Карета, как объяснил Ланг, не пройдет в ворота гетто, да и мостовую там только начинали выкладывать. Мне и моим десяти солдатам было все равно обо что протирать подошвы: о брусчатку Королевского пути или о камни гетто. А вот носильщикам придется помучаться на неровных булыжниках. Но была у меня и иная забота… Позапрошлой ночью выпал снег и это само по себе было достаточно плохо. К тому же вчера