Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов. Патрик Рэдден КифЧитать онлайн книгу.
«венецианскими купцами».
На мгновение Артур внутренне вскипел. Завуалированный антисемитизм в 1950 году был привычной чертой американской жизни – даже в Сенате Соединенных Штатов. Но упоминание «венецианского купца»?! Намек столь очевидный, что и намеком-то не был. Уж не видит ли комиссия в Артуре какого-то Шейлока, стремящегося обманом выманить у них ассигнования?
– К счастью… – начал Артур.
Но Чавес, не дослушав его, перебил.
– Скорее, к несчастью! – рыкнул он.
– К счастью, – продолжил Артур со всем возможным достоинством, – мне такие не встречались.
С какими бы предрассудками Артур ни сталкивался во внешнем мире, для агентства «Макадамс» он был царь и бог. В рекламных кругах ходили слухи[267], что под руководством Саклера творятся изумительные дела. Фирма стала «магнитом» для талантов. У Артура был глаз наметан на хороших людей, и он начал нанимать копирайтеров и художников, сманивая их из других агентств. По стандартам тех дней он был удивительно широко мыслящим работодателем. Если у человека были талант и энергия, остальные условия мало его волновали. Он приглашал к себе многих евреев в те времена, когда они не могли найти работу в других агентствах. «Саклер питал слабость[268] к беженцам из Европы и брал их на работу», – вспоминал Руди Вольф, художник и дизайнер, который работал в «Макадамсе» в 1950-е. В их числе были люди, пережившие холокост, бежавшие от нищеты и бедствий. «Были среди них врачи, – продолжал Вольф. – Дипломированные доктора, которые в жизни не пошли бы работать на рекламное агентство, но он как-то чуял их. Люди, которым было нелегко найти работу из-за их акцента. Мы брали на работу чернокожих. Некоторые писатели, которых он нанимал, пострадали в результате маккартистских слушаний и вообще не могли найти никакой работы. Но Артур их брал». Однажды дизайнер-швед, убежденный коммунист, закатил сцену, разжег в офисе костерок и спалил часть рекламных объявлений «Макадамса», демонстрируя тем самым свое отвращение к подобному «капиталистическому мусору». «Арт-директор разбранил его, – вспоминал Вольф. – Всем нам казалось, что это ужасно смешно. Но он так и продолжал ходить на работу».
Артур и сам в тридцатых годах заигрывал с коммунистическими идеями[269], поучаствовав в организации профсоюза во время учебы в медицинской школе и вступив в антифашистскую организацию. Такие увлечения не были чем-то необычным для молодых людей, взрослевших в Бруклине в пору Великой депрессии: в те годы многим казалось, что капитализм потерпел неудачу. Похоже, эти взгляды разделял и Мортимер. А Рэймонд, согласно рассекреченным документам одного расследования ФБР, вообще стал полноправным членом Коммунистической партии[270], вступив в ее ряды вместе с женой, молодой женщиной по имени Беверли Фельдман, на которой женился в 1944 году. «В «Макадамсе» было немало «политически неблагонадежных» людей[271], – вспоминал Джон Каллир, который пришел работать к Артуру в этот период,
В рекламных кругах ходили слухи: «Becker, Corbett, Kallir: How It Bega»,
Саклер питал слабость: Из беседы с Вольфом.
заигрывал с коммунистическими идеями: Lopez,
полноправным членом Коммунистической партии: Документ ФБР за номером 100-HQ-340415, полученный из Национального архива согласно Закону о свободе информации.
немало «политически неблагонадежных» людей: Из беседы с Каллиром.