Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов. Патрик Рэдден КифЧитать онлайн книгу.
их маленькими флажками со звездой Давида. Вольф был растроган, однако в то же время усмотрел в этом жесте некую искусственность. «Это вроде как улучшало его имидж»[279], – вспоминал он. Такие приятные мелочи позволяли Артуру выступать в роли внимательного, гуманного работодателя. «Я не был дураком, – говорил Вольф. – Он сделал это для меня – но при том сделал это и для себя». Как вспоминал другой коллега Саклера в те годы, Гарри Зеленко, «Арти мог быть очень обаятельным[280]. Но при этом по сути своей он был человеком эгоистичным».
Когда Артур пришел в «Макадамс», у него была одна очевидная соперница[281]: молодая женщина по имени Хелен Хаберман, протеже самого Макадамса, которая, как полагали некоторые, должна была возглавить фирму, когда старина Мак отойдет от дел. Хаберман написала роман[282] в популярном жанре «романа с ключом» о жизни молодой женщины, работающей в манхэттенском рекламном агентстве. Один из персонажей романа – амбициозный молодой ньюйоркец, который с величайшим воодушевлением говорит о проводимых им экспериментах с гормонами и биохимией и «корпит над ними триста шестьдесят пять дней в году, пока вокруг не останется больше никого, способного работать так долго и с такой страстью». Но в сороковые годы женщине было трудно продвинуться по карьерной лестнице даже до менеджера по рекламе, не говоря уже об управлении целым агентством. «Арти обхитрил ее[283] и взял над ней верх, – вспоминал Гарри Зеленко. – Он был крепкий орешек».
«Он не был склонен к панибратству[284], – говорил другой служащий Макадамса, Фил Койш. – Если он снисходил до того, чтобы общаться с человеком, у того складывалось впечатление, будто он чем-то это заслужил». Но все сотрудники рекламного агентства понимали, что имеют дело с тем редким талантом, подобные которому рождаются раз в поколение. «Если бы вы попросили меня дать определение термину «гений», я указал бы на него, – продолжал Койш. – Я видел его на встречах с клиентами. Upjohn, Roche. Он клал их на лопатки. В конечном счете все заканчивалось на нем. Они сидели за столом – все эти люди, со всеми этими громкими титулами. Но именно он говорил разумнее всех прочих. Мне казалось, что Артур – самый талантливый человек из всех, кого я встречал. По сути, он создал этот бизнес».
Казалось, один серьезный соперник у Артура в этой индустрии все-таки был. «Макадамс» оказалась не единственной рекламной фирмой, посвятившей себя исключительно фармацевтике. Она соревновалась за лидерскую позицию с другой фирмой, носившей название «Л. В. Фролих». Названное по имени своего загадочного президента, Людвига Вольфганга Фролиха, откликавшегося обычно на имя Билл, это агентство, казалось, подбирало под крыло всех крупных рекламодателей, которых не успел привлечь «Макадамс». Билл Фролих был добродушный эмигрант[285] из Германии, который жил в городском особняке из коричневого песчаника на Восточной Шестьдесят Третьей улице. Его фирма занимала девятиэтажное кирпичное офисное здание на Пятьдесят Первой улице. Фролих хвастал
«Это вроде как улучшало его имидж»: Там же.
Арти мог быть очень обаятельным: Электронное письмо Зеленко.
одна очевидная соперница: Там же. Гарри Зеленко, партнер и арт-директор, который начал работать в компании, когда ею руководил еще сам Макадамс, рассказал мне, что Хаберман «рассчитывала на то, что будет руководить агентством», но Артур «выдавил эту женщину» из фирмы. Из беседы с Зеленко.
Хаберман написала роман: Helen Haberman,
Арти обхитрил ее: Электронное письмо Зеленко.
Он не был склонен к панибратству: Из беседы с Койшем.
Билл Фролих был добродушный эмигрант: «L. W. Frohlich, the Gay Jewish Immigrant Whose Company Sells Your Medical Secrets»,