Магический мир. Введение в историю магического мышления. Эрнесто де МартиноЧитать онлайн книгу.
один из которых – внутренний опыт самого шамана, а другой – коллективный консенсус[56].
Шаман и община причастны, на разных уровнях, одной и той же историко-культурной реальности: из этого следует, что в концепции Де Мартино не находится места ни тезису об «историческом превосходстве» шамана, ни оценке его в духе ницшеанского «сверхчеловека», возникающая вследствие наложения западных интерпретативных схем на этнографические свидетельства.
3.3. По ту сторону забвения
Размышления Сассо о теории истории и прогресса у Де Мартино стали для нас важным стимулом, чтобы задаться вопросом о смысле истористской этнологии Де Мартино и основаниях, на которых она покоится.
С одной стороны, Де Мартино смотрел на историю сквозь призму логики Гегеля и Кроче. С другой стороны, он опирался на Фрейда. С одной стороны, эпохи, из которых история слагается, образуют восходящий ряд, который предполагает архивацию прошлого в настоящем и, следовательно, возможность его реактуализации. С другой стороны, чередование этих стадий влечет за собой забвение, неизбежно наступающее тогда, когда история вступает в эпоху полностью «раскрывшегося» разума, ибо «раскрытие» это происходит, в числе прочего, за счет «устранения», а значит, забвения[57].
Из сказанного в вышеприведенной цитате следует, что концепция истории у Де Мартино отражает попытку совместить две линии мышления, контрастирующие друг с другом: одна из них обращена в будущее, к прогрессу (в духе Гегеля-Кроче), другая же обращена вспять и нацелена на восстановление утраченного прошлого (в духе Фрейда). Понятие прошлого рассматривается в двух различных модусах: один из них – внутреннее прошлое западной цивилизации, другой – внешний по отношению к ней, это то прошлое, от которого западная культура не сохранила следов, потому что оно противоречило ее основополагающим интуициям. Первый из этих модусов «заархивирован в прошлом»; второй, несовместимый со «стадией полностью раскрывшегося разума», подвергается устранению, которое рассматривается как историческая необходимость. Из этого следует, что усилие, позволяющее извлечь из забвения покрытое мраком прошлое, непроницаемое для логоса, вступает в коллизию с логикой Гегеля и Кроче: таким образом, в концепции Де Мартино содержится неразрешимое противоречие.
Жесткая установка мышления у Сассо допускает, однако, исключение: решение вступить на опасный путь, ведущий в направлении архаического, примитивного прошлого, оказывается оправданным в любом случае, когда уклонение от этого прошлого порождает беспокойство, страдание, тревогу – своего рода недуг цивилизации[58]. Де Мартино, взяв на себя толкование этого беспокойства, представил это «уклонение» таким образом, чтобы разоблачить его и сделать предметом мысли. Сассо, предельно скептически воспринимавший возможность достичь подобного результата, отмечает серьезную опасность, заключающуюся в выбранном этнологом
Ibid. P. 251.