Сиротка. В ладонях судьбы. Мари-Бернадетт ДюпюиЧитать онлайн книгу.
никакого ребенка, и очень об этом сожалела. Ее неудовлетворенное молодое тело требовало ласки, поцелуев и того восторженного опьянения, которое дарит разделенное удовольствие. Раньше она не была такой чувственной. Но в двадцать семь лет, более зрелая и познавшая секс без запретов, она вся истомилась в отсутствие своего мужа.
«Я вздрагиваю от странной радости, как только Овид приближается ко мне. Я не обращала на это внимания два прошлых вечера или не хотела этого признавать. Но сейчас мне так хотелось взять его за руки, притянуть к себе. Прости меня, Господи, прости, Тошан, любовь моя… Когда я привезу Киону домой, я буду держаться в стороне от этого мужчины. Даю себе клятву… Нет, нет, я не смогу. Я не знаю, что со мной происходит: мне кажется, что я схожу с ума, что это уже не я! Он ведь мой друг, замечательный друг! Зачем лишать себя его? Он единственный, кто может мне помочь».
Вконец запутавшись в противоречивых мыслях, Эрмина принялась читать молитвы «Отче наш» и «Пресвятая Дева Мария», но быстро это прекратила, ощутив еще большее раздражение. «Наверняка эти же молитвы читают те, кто насилует индейских детей, не снимая креста с сутаны, – возмущенно подумала она. – Мадлен была категорична: мальчики в возрасте Луи были осквернены братьями самым омерзительным образом. Я больше не хочу молиться. Господь не должен допускать подобных извращений».
Ее правая рука скользнула вдоль живота и остановилась между бедрами. Она вспомнила последние объятия Тошана в туалете офицерской столовой. Никак не наступавший оргазм пришел молниеносно, как только она представила такое милое лицо Овида Лафлера. Эрмина уснула, мучаясь от стыда.
В пансионе, тем же вечером
Под проливным дождем Акали и Киона убирали двор. Девочке было непросто с этим справляться: ее руки все еще болели. Но она упорно продолжала работать, опасаясь, что ее снова посадят в карцер, как пригрозил брат Марселлен.
– Тебе лучше ничего им больше не отвечать, – посоветовала Акали на языке монтанье. – Иначе тебя накажут еще сильнее.
– У меня все болит, – пожаловалась Киона.
– Боль – это еще ничего, – ответила ее подруга. – Другой брат, лысый с большим животом, делал такие ужасные вещи с малышом Тобой… в рот…
Киона кивнула, дав понять, что знает об этом, не уточняя откуда. Она не хотела рассказывать о своих видениях. Ее золотистый взгляд был устремлен в глубину двора. Делсен и еще двое мальчиков носили поленья от навеса, под которым стояла дисковая пила, к дровяному сараю.
– Идем, Акали, – прошептала она. – Подойдем поближе. Мне очень неспокойно. Боюсь, сейчас что-то случится! Идем же, говорю тебе, я должна помочь Делсену.
– Нет, нам нельзя туда ходить, – выдохнула Акали. – И потом, за ними наблюдает брат, тот самый жирный боров, который мучает Тобу… Почему ты так говоришь, Киона? Что с тобой? У тебя странный вид!
Янтарные зрачки Кионы расширились и приобрели необычный блеск. Сердце ее колотилось так сильно, словно хотело выпрыгнуть из груди.
– Я не могу