Наша первая революция. Часть II. Лев ТроцкийЧитать онлайн книгу.
конституционного преобразования, Витте не произносит слова «конституция». Он надеется незаметно осуществить ее на практике, опираясь на тех, кто не выносит ее имени. Но для этого ему необходимо спокойствие. Он заявляет, что отныне аресты, конфискации и расстрелы будут производиться хотя и на основании старых законов, но «в духе» манифеста 17-го октября. В своей плутоватой наивности он надеялся, что революция немедленно капитулирует пред его либерализмом, как день тому назад самодержавие капитулировало пред революцией. Он грубо ошибался.
Если Витте получил власть благодаря победе или, точнее, благодаря половинчатому характеру победы октябрьской стачки, то те же условия создали для него заранее совершенно безвыходное положение. Революция оказалась недостаточно сильной, чтобы разрушить старую государственную машину и из элементов своей собственной организации строить новую. Армия осталась в прежних руках. Все старые администраторы – от губернатора до урядника, – подобранные для нужд самодержавия, сохранили свои посты. Остались также неприкосновенными все старые законы – впредь до издания новых. Таким образом абсолютизм, как материальный факт, сохранился целиком. Он сохранился даже как имя, ибо слово «самодержец» не было устранено из царского титула. Правда, властям было приказано применять законы абсолютизма «в духе» манифеста 17-го октября. Но это было то же самое, что предложить Фальстафу[40] распутничать «в духе» целомудрия. В результате местные самодержцы шестидесяти русских сатрапий совершенно растерялись. Они то шли в хвосте революционных демонстраций и брали под козырек пред красными знаменами, то пародировали Гесслера,[41] требуя, чтоб население снимало перед ними шляпы, как перед представителями священной особы его величества; то позволяли социал-демократам приводить войска к присяге, то открыто организовывали контрреволюционные избиения. Воцарилась полная анархия. Законодательной власти не существовало. Неизвестно было даже, когда и как она будет созвана.
Все более росло сомнение в том, будет ли она созвана вообще. Над этим хаосом висел граф Витте, старавшийся обмануть и Петергоф и революцию и, может быть, более всего обманывавший самого себя. Он принимал бесчисленные депутации, радикальные и реакционные, был одинаково предупредителен и с теми и с другими, бессвязно развивал свои планы пред европейскими корреспондентами, писал ежедневно правительственные сообщения, в которых слезливо усовещивал гимназистов не принимать участия в антиправительственных демонстрациях и рекомендовал всем классам гимназии и всем классам общества овладеть собою и приняться за правильный труд, – словом, совершенно потерял голову.
Зато контрреволюционные элементы бюрократии работали вовсю. Они научились ценить поддержку «общественных сил», вызывали повсюду к жизни погромные организации и, игнорируя официальную бюрократическую иерархию,
Фальстаф – герой комедии Шекспира «Виндзорские кумушки». Тип наглого плута и лгуна.
Гесслер – по народному швейцарскому сказанию, жестокий наместник австрийского герцога в Швейцарии (в начале XIV века). На площади гор. Альторфа Гесслер повесил на шесте шляпу герцога и отдал приказ о том, чтобы каждый прохожий кланялся шляпе. Отказавшийся выполнить этот приказ молодой крестьянин Вильгельм Телль был брошен в тюрьму, но бежал оттуда и выстрелом из лука убил Гесслера. Гесслер и Телль, долгое время считавшиеся историческими лицами, признаны современной исторической наукой легендарными фигурами.