Девушка полночи. Катажина БондаЧитать онлайн книгу.
быть ближе друг к другу. – Кантер улыбнулся. Он приближался к семидесяти, но решил начать обучение в музыкальной школе. Он сочинял симфонии и изводил студентов концертами струнного квартета. Уважение, которое все испытывали к нему, не позволяло критиковать его «произведения». Только Абрамс публично обозвал их кошачьей музыкой. Ему это разрешалось.
– Это означает, что вы согласны на то, чтобы через полтора года работы я сменила тему диссертации? – переспросила Саша дрожащим голосом.
Вместо ответа, она увидела лучащееся улыбкой лицо Кантера. Абрамс, в свою очередь, добавил на ломаном польском:
– Z niewolnika nie ma pracownika[10].
С этого обсуждения она уходила на ватных ногах. Эти двое никогда не были настолько едины в своем мнении. Они разрешили ей уехать в Польшу и провести исследования. Профайлер ездила по тюрьмам и собирала материал, а Каролина оставалась с бабушкой Лаурой. Благодаря этому бабушка и внучка очень сблизились. Саша дважды в неделю разговаривала с Абрамсом по скайпу и ловила себя на том, что на расстоянии он не такой уж и нудный. Ей даже показалось, что он верит в ее исследования. Правда, он ни разу ее не похвалил, но зато перестал критиковать. Однажды у него даже вырвалось: «Вау!», что сразу же было обращено в шутку, дабы она не сочла себя гениальной. Со временем Саша полюбила острый язык Абрамса, а через несколько месяцев они перешли на «ты». Оказалось, что профессор очень ценит ее работу. Он устроил ей приглашения на несколько важных конференций, несмотря на то что она еще не закончила диссертацию. Помогал с публикацией ее статей в серьезных научных журналах. Вскоре ее стали цитировать светила следственной психологии. Она узнавала от коллег о том, что Абрамс постоянно вспоминает ее и ставит в пример слушателям мастерских курсов, хотя сам ни разу ей в этом не признался. Казалось, что он искренне заинтересовался методом жизненных нарративов.
– До сих пор никто не проводил таких исследований, – подчеркивал он. – Каким бы ни был результат, ты будешь первой, протопчешь путь. В мире науки новые перспективы – это самое главное.
В прошлый раз, когда она была в Польше, они общались дважды в неделю. Таким образом, ее некогда главный враг сегодня заклевал бы любого, осмелившегося подставить ей ножку.
– Тебе надо захлопнуть дверь, – повторял он, как мантру, при прощании. – Хаос мешает творческому мышлению. Дай времю времени. Действуй медленно, но, главное, действуй.
– Времени время, – смеясь, поправляла она, – говори по-английски.
Прежде, напротив, он сам терзал ее за не слишком академичный английский. Он плохо говорил по-польски, но все равно старался произвести на нее впечатление. Он обожал слово «грушка» и вставлял его куда ни попадя, особенно когда у Залусской случались приступы гнева. Это разряжало атмосферу, приступ гнева превращался в приступ смеха. Абрамс утверждал, что в его венах течет польская кровь, несмотря на то что сам он никогда в Польше не был. Его дедушка
Из раба плохой работник (