Преторианец. Кентурия особого назначения. Валерий БольшаковЧитать онлайн книгу.
большие прямоугольные щиты, сверкали на солнце шлемы и панцири, а впереди, на вороном коне, ехал полководец в алом плаще-палудаментуме.
– Фромены…[43] – выговорил Гефестай и прошипел: – Бежим!
Они скатились с холма и помчались к усадьбе.
– Поохотились, называется, – брюзжал Ярнаев сын на бегу. – Попили винца! М-морды римские, спали вас Митра!
Лобанов несся и думал отрывочными, пунктирными мыслями:
«Ну вот, и досюда война добралась!»
«Скачу, как заяц…»
«И что теперь делать? Это не моя война…»
Они ворвались во двор, и Гефестай закричал:
– Эй, слуги! Ко мне! Мухой!
Рабы и прислуга из вольных сбежались на зов.
– Фромены идут! – сурово объявил управляющий.
Женщины запричитали, завыли тихонько, особи мужеска полу помрачнели и поскучнели.
– Фархат! – командовал Гефестай. – Уведешь коней в Тигровую балку. Вонон, соберешь своих, раздашь оружие!
– Да, господин, – поклонился лысый толстячок с черной бородой, завитой на ассирийский манер, колечками. Был он диперпатом, главным писцом, но полжизни прослужил в сакской коннице. Ветеран войны.
– Женщины собирают пожитки, – командовал Гефестай, – и уходят к Барзмесану. И быстро, быстро!
Он обернулся к Лобанову и махнул рукой: за мной!
До господского дома шум и суматоха доходили слабо. Искандер с Эдиком топтались в михмонхоне и лениво спорили о достоинствах клинков. Тиндарид нахваливал индийский меч кханду, прямой и широкий, выкованный из булатной стали «вуц», а Эдик стоял за короткий – в полметра – скифский акинак. Ну, в крайнем случае – за карту, акинак-длинномер.
– Скоро вы их скрестите с гладиусами![44] – резко сказал Гефестай, врываясь в зал. – Вот и узнаете, какой лучше. Фромены на подходе!
– Святая мать Деметра! – вырвалось у Искандера. – Точно, что ли?
– Что я тебе, врать буду? – рассердился кушан. – Вон, мы с Серегой видели! Короче. Седлайте коней и дуйте в Антиохию! Предупредите там кого надо.
Эдик бросился к выходу, но тут же замер.
– А ты? – спросил он.
– А я разведаю, сколько их приперлось, и догоню вас. Давайте, давайте, не мешкайте! Гоните прямо к дизпату!
Лобанов припустил к конюшням и живо оседлал гнедого Акбоза, умничку иноходца. Эдик с Искандером залетели следом, таща седла в руках.
– Блин, – расстраивался Искандер, – не одно, так другое, не другое, так третье!
– Как говорил мой дед Могамчери, – проговорил Эдик, затягивая подпругу: – «Если житуха пошла ровно, прямо и гладко, жди крутого поворота!»
Иноходец под Лобановым гневно зафыркал, не терпелось ему пуститься вскачь.
– Не согласен, что ль? – ухмыльнулся Эдик и запрыгнул в седло. – Поскакали? Или подождем барина?
– Вперед! – скомандовал Лобанов.
Чистопородные кахланы пустились в галоп, веселым ржанием прощаясь со стойлами. Тугой горячий ветер ударил
Фроменами парфяне звали римлян.
Гладиус, или гладий – римский меч.