Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе. Александр СтыкалинЧитать онлайн книгу.
сложившаяся международная обстановка и однозначно декларированная позиция США едва ли давали серьезные основания говорить о возможности межблокового конфликта: «большой войны не будет», – признал сам Хрущев.
Впрочем, Декларация 30 октября не была мертворожденным документом. В ноябре – декабре 1956 года делегации Польши и Румынии, ссылаясь на нее, добились от Москвы определенных подвижек в двусторонних отношениях, не в последнюю очередь экономических. Показательна и хрущевская трактовка сути декларации, выраженная в словах: «мы придерживаемся Декларации. С Имре Надем это невозможно». По мнению советского лидера, принятый документ применим только, когда речь идет об отношениях между социалистическими странами; в Венгрии же коммунисты уже теряют власть.
Бесспорно, антиегипетская акция Великобритании и Франции стала тем внешним фоном, на котором советские военные действия в Венгрии, начатые 4 ноября, могли бы вызвать более снисходительное отношение мирового общественного мнения. Кроме того, вовлеченность стран НАТО в Суэцкий конфликт снижала вероятность активного вмешательства этого блока в Восточной Европе, тем более в момент, когда внутри западного лагеря впервые за послевоенный период столь отчетливо проявились разногласия – президент США Д. Эйзенхауэр в разгар предвыборной кампании однозначно не поддержал ближневосточную операцию союзников, осуществленную без должного согласования с Вашингтоном. Самостоятельные, несогласованные действия Лондона и Парижа в условиях столь острого международного кризиса были восприняты в Белом Доме как определенное проявление нелояльности[90]. Как бы там ни было, благодаря Суэцкому кризису СССР получал больше свободы рук в венгерских делах. Ближневосточные события, насколько можно предполагать на основе записей заседаний Президиума, ускорили принятие ключевого решения по Венгрии.
Как видно из записей, членам Президиума ЦК приходилось параллельно заниматься Суэцким и Венгерским кризисом. Что касается жесткого, ультимативного заявления советского правительства в адрес Великобритании и Франции, сделанного в ночь с 5 на 6 ноября и интерпретированного на Западе как угроза применения стратегического оружия, его также необходимо рассматривать в венгерском контексте. Проявление временной слабости в Венгрии заставляло искать пути компенсации в Египте. И военная акция в Венгрии, и ультиматум, адресованный европейским державам, воспринимаются как две составные части единого плана демонстрации военной силы, причем предпринятые шаги были до известной степени синхронизированы. При осуществлении советской политики расчет делался как на декларированное невмешательство США в венгерские дела[91], так и на не поддержку Соединенными Штатами ближневосточной политики своих союзников. В Москве могли позволить себе блефовать, имея представление о позиции Вашингтона. В сложившейся ситуации США пытались повлиять на союзников, принуждая