Теория прогресса. Геннадий ПрашкевичЧитать онлайн книгу.
в Игарку плыл, – совсем упал духом Вовка. – А на Крайночной плыла смена.
– Кто? – быстро спросил бородач.
– Мама, – поежился Вовка.
– Какая мама?
– Пушкарёва. Клавдия Ивановна. Метеоролог. И радист Леонтий Иванович.
– А, знаю, знаю! – притворно обрадовался бородач. – Леонтий Петрович, как же, как же не знать! Длинный такой, с усами, как у льва, и волосы ниже плеч! Такой здоровенный мужик, правда?
– Неправда! – дрожащим голосом возразил Вовка. – Он толстенький, и волос на нем совсем мало. И Иванович он, а не Петрович!
– Вот я и говорю – Семёныч! Давно мечтаю с ним встретиться!
Вовка видел: бородач ни одному его слову не верит! Вовка видел: бородач даже понять не может, откуда он на острове взялся. И в то же время бородача невыразимо влекло к Вовке. Он даже наклонился к нему, фальшиво пропел: «Цветут фиалки, ароматные цветы…»
И быстро спросил:
– Патефон везете?
– Наверное. – Вовка не видел среди снаряжения патефона, но огорчать бородача не хотел. – Вещами мама заведует.
– Ну а чего же ты тут один, Пушкарёв Вовка?
– Я не один, – похолодел Вовка, кивнув на выход.
– Собаки не в счет. У меня их шесть штук, но я же не говорю: нас семеро!
– Я не один, – с отчаянием повторил Вовка. Он сразу вспомнил о боцмане, все еще лежащем в замерзающей полынье.
– Ну, так не крути! Где остальные?
– Там… В полынье… Боцман… Я его вытащить не смог…
– А чего сидишь? – выругался бородач. – Гаси примус! Нашел время греться!
Вовке во всем хотелось слушаться бородача. Он вдруг поверил: если он во всем будет слушаться этого мощного зычного бородача, то уже сегодня, вот совсем скоро увидит маму! Он вдруг поверил: если он во всем будет слушаться этого мощного зычного бородача, то уже сегодня увидит «Мирный».
– Гин! – заорал бородач на Белого. – Зови пса с собой, пешочком пойдем, без нарты. Гин! – И объяснил: – Собачки у меня ненецкие, с материка, ни бельмеса не понимают по-русски. А твой пес, я гляжу, помор.
– Ага, – мотнул головой Вовка. – Он из Архангельска. У него мамку увезли в Англию.
– Союзники?
– Ага.
– Дружбу крепят?
– Ага.
На ветру ушибленное плечо вновь заныло.
По всему горизонту, сводя Вовку с ума, лежала мрачная синевица.
От всеобщей химической тусклости, мертвенной тишины, низкой и бледной, еще страшнее, еще ужаснее показались Вовке кровавые пятна сурика, ярко выделяющиеся на белой поверхности битых льдин. «Понятно… – озираясь, бормотал бородач. – Покоптили немножко… Костерчик жгли… Да ладно, шучу я, Пушкарёв Вовка. Шучу… А это, значит, боцман… Ругаться любил, наверное…» Наклонившись, бородач попытался расстегнуть бушлат боцмана. «Не получается. Совсем обледенел. Да ладно. Ты его личность, значит, подтверждаешь, а я твоим словам, значит, верю. Так?»
И подсказал Вовке: «Говори – так! И губу подбери».
И тут же скомандовал: «Тащи боцмана за руку!»
Вовка молчал, сжимал челюсти. Он впервые видел мертвого человека.
А