Двенадцатая ночь, или Что угодно. Уильям ШекспирЧитать онлайн книгу.
любит он меня?
С потоком слез,
С благоговеньем, с пламенным порывом.
Со вздохами, звучащими любовью.
Он знает, что его я не могу
Любить, хотя считаю благородным,
И добрым, и богатым, и отважным,
И знаю, что он молодостью свежей
И незапятнанной цветет. Природа
Прекрасные дары в прекрасной форме
Ему дала. А все же не могу я
Любить его. Об этом догадаться
Давно он мог.
Когда б я вас любил
Так горячо, мучительно и страстно,
Как мой монарх, в отказе вашем гордом
Я б никакого смысла не нашел,
Не понял бы его.
И что б тогда
Вы сделали?
У вашего порога
Я выстроил бы хижину из ивы,
Взывал бы день и ночь к моей царице,
Писал бы песни о моей любви
И громко пел бы их в тиши ночей;
По холмам пронеслось бы ваше имя,
И эхо повторило б по горам:
«Оливия». Вам не было б покоя
Меж небом и землей, пока бы жалость
Не овладела вашею душой.
Быть может, вы бы многого достигли!
Откуда же вы родом?
Жребий мой
Хотя и не тяжел, но род мой выше;
Я дворянин.
Идите же назад
К монарху вашему: его любить
Я не могу. Пусть он не присылает
Опять ко мне послов, иль разве вы
Придете известить меня, как принял
Орсино мой отказ. Прощайте.
Благодарю за труд. Вот вам на память.
(Протягивает Виоле кошелек.)
Нет, спрячьте кошелек, – я не слуга;
Не мне, а герцогу нужна награда.
Пусть камнем станет сердце человека,
Которого вы будете любить!
Пусть так же он отвергнет вашу страсть,
Как вы любовь Орсино здесь отвергли!
Красавица жестокая, прощайте!
Уходит.
«Откуда же вы родом?» – «Жребий мой
Хотя и не тяжел, но род мой выше:
Я дворянин». Клянусь, что это правда!
Твое лицо, приемы, смелость, стан,
Твои слова – вот твой богатый герб.
Оливия, не торопись, потише…
Ах, если бы слуга был господином!..
Ужели заразиться так легко?
Я чувствую, что этот юный образ
Невидимо и осторожно вкрался
В мои глаза. Мальволио, где ты?
Мальволио возвращается.
Я здесь! Что вам угодно?
Догони
Упрямого посланника Орсино;
Он перстень здесь насильно мне оставил.
Скажи, что я подарка не хочу.
Пусть герцогу не льстит, пусть не ласкает
Его пустой надеждой – никогда он
Оливию своей не назовет;
Когда ж послу угодно