Любовь гика. Кэтрин ДаннЧитать онлайн книгу.
наказывать Фортунато, лишая пищи по методу Клайда Битти, однако во время этого эксперимента Фортунато пришлось держать в клетке из толстой проволоки: когда Лил не давала ему грудь, отказываясь кормить, он просто притягивал ее к себе и повторял свое дебютное представление.
Невозделанный потенциал возможностей Фортунато подвиг наших родителей на всесторонние изыскания. К тому времени Цыпе исполнилось четыре месяца. Ал решил применить на практике бихевиористские принципы Берреса Скиннера, и методика позитивного подкрепления с успехом сменила пищевую депривацию.
Наконец мама решилась вынести Цыпу из «цыпоупорной» спальни. Но лишь через месяц она смогла выходить из фургона с малышом на руках и гулять по всему лагерю, не опасаясь, что ее младшенький станет передвигать все ярко раскрашенные предметы, попадавшиеся ему на глаза.
Глава 7
Зеленый – как мышьяк, патина на старых ложках и двери газовых камер
Но настоящие неприятности, как всегда, исходили от Арти. Он всегда был завистливым. Он ничего не имел против меня, потому что главной причиной для зависти у него были деньги, а я не зарабатывала ни гроша.
Однако близняшки доводили его до бешенства. После каждого представления Арти клал подбородок на край своего аквариума, обдавая меня градом брызг, и сурово выспрашивал, сколько было продано билетов.
– Сколько? – кричал он.
Но количество было не так уж и важно: тридцать в Оук-Гроуве, триста в Фениксе, тысяча в Канзас-Сити. На самом деле, Арти интересовало другое. Сколько он собрал зрителей по сравнению с близнецами. Если они собирали столько же или больше, Арти впадал в ярость.
В такие дни он иногда опускался на дно аквариума и лежал там с мрачным видом, задерживая дыхание на невероятные несколько минут. Лежал с выпученными глазами, так что век было не видно.
Когда мне было пять лет и я только начала помогать ему после представлений, эта уловка страшно меня пугала.
– Я умру, – бормотал Арти. – Все равно я здесь никому не нужен.
А я рыдала и билась в агонии, когда он опускался на дно, глядя на меня через стекло совершенно пустыми глазами. Я с воплями бежала к папе. Тот хлопал себя по щеке и орал на меня, чтобы я не потворствовала Арти, когда он «разыгрывает примадонну».
В смятении я неслась обратно и кусала себе пальцы от страха, пока Арти не соизволял перевернуться вверх животом и медленно всплыть на поверхность, где мои короткие ручки могли зацепить его крюком на палке и подтащить к бортику. Я разглаживала сморщенную от воды кожу на его лысой голове, целовала в щеки, уши и нос, заливалась слезами и умоляла не умирать, потому что я – пусть и такое никчемное, бесполезное существо – очень-очень его люблю. Наконец Арти моргал, тяжко вздыхал, позволяя мне увидеть, что он все-таки дышит, и орал, чтобы ему подали полотенце.
И все это – из-за нескольких несчастных билетов, когда ему было десять.
Я знала, что Арти не примет Цыпу.
Почти