Джунипер. История девочки, которая появилась на свет слишком рано. Томас ФренчЧитать онлайн книгу.
победило все трудности), она выглядела точно так же, как тот птенец. Она была узловатой, словно бумажной, прозрачной и слепой. Я прекрасно понимала, что не всех выпавших из гнезда живых существ нужно спасать, однако никто не мог нам этого запретить. Кто в той ситуации был более беспомощным: мы или она? Ее беззубый ротик молил о помощи. Мы смотрели на нее через окно в пластиковом боксе.
Чтобы понять, насколько нереальным было ее появление на свет и сколько преград мешало ее первому вдоху, мы должны вернуться в то лето, когда я вырастила голубую сойку. Это было лето, когда я впервые встретила Тома, сыгравшего яркую эпизодическую роль в моей юности. На протяжении всех последующих лет я задумывалась об абсурдности всего произошедшего.
Том был одним из спикеров в журналистском лагере для старшеклассников, который я посещала. Ему было чуть за тридцать, и он был преуспевающим репортером, женатым и с двумя детьми. Я читала «Сент-Питерсберг таймс» с пятого класса. Мне нравилось озорство, с которым он писал о школьной администрации, подвергающей цензуре статьи журналистов-старшеклассников. Мне нравились сострадание и пылкость, с которыми он написал целую серию статей об убийстве женщины в Галфпорте. Его тексты были смелыми и увлекательными, как романы. Я с замиранием сердца читала подпись под каждым из них: Томас Френч.
В тот день на нем была фиолетовая рубашка и черно-белые полосатые шнурки. Стильные очки закрывали пол-лица, темные волосы, уже тронутые сединой, ниспадали на лоб. Он был милым, но производил впечатление «ботаника», что внушало мне некоторую уверенность. У меня была очень низкая самооценка, и, хотя мои литературные работы часто хвалили, я понимала, что они просто не хотят меня расстраивать. Том тоже не чувствовал себя вполне уверенно: пил диетическую колу, постоянно посматривал в окно и поправлял волосы. Его нервозность позволяла мне поверить, что работа, которую он выполняет, под силу и мне.
Он призывал нас обходить стороной сухие заголовки и предложения со страдательным залогом и вместо этого пытаться вывести на поверхность реальную историю, советовал нам уводить читателя в «тайный сад», будь то помещение для персонала маникюрного салона, угол школьной учительской или любое другое место, в котором заключаются тайные соглашения и передается власть. Реальные истории нельзя найти в пресс-релизах. Их не оглашают, но они произрастают вокруг нас и ждут, когда мы их сорвем. Он говорил, что наши интересы не тривиальны.
То, что нас интересует, имеет значение.
Мы имеем значение.
В тот день я написала о нем. В абзаце, называемом журналистами «орехом», где формулируется суть дела, я написала: «Он ничего не делает наполовину».
Я не влюбилась, не разрушила его брак и не украла его детей. Это было бы абсурдом и преступлением. Но я изменилась. Открылась. Я стала замечать красоту в деталях, возвышенное в обыденном. Его уроки остались со мной и стали частью меня.
Я окончила школу, пошла в колледж и каждое лето стажировалась в «Сент-Питерсберг таймс». Несколько раз я влюблялась.
Первым