Жжение. Женские рассказы. Татьяна 100 РожеваЧитать онлайн книгу.
и плюс ориентация у меня не балетная, сама понимаешь. Я поболтался, да и ушёл. Я ж не старый, мне тридцать шесть всего. Ещё не поздно с нуля. Люди и позже начинают. Вот щас курсы закончу, буду работать, плюс пенсия балетная. Семью хочу, детей. А тут такая девочка, прямо чувствую: моя… У меня уже картины в голове всякие, как мы с ней… и с детьми… Паранойя какая-то… А подойти боюсь, очкую, как молодежь говорит. И в игры эти играть, переглядки-переблядки, не хочу. Она же должна чувствовать, что она моя, мой человек, а? Ведь женщины чувствуют такое? Что мне делать? Может, прямо сказать? Как думаешь? Не напугаю? Я очень стрёмный?» – «Ты стрёмный? Да ты что! Ты красавчег, если уж на молодежном. Хоть сейчас на обложку! Да хоть куда! Но честно – не знаю, что тебе посоветовать. Если чувства – лучше сказать, думаю. Искренность подкупает и всегда чувствуется. Не знаю, поможет ли это тебе… мы один раз ехали с ней в маршрутке. Она плакала всю дорогу, ну… значит, искренняя, живая… Такая девушка не должна оттолкнуть…» «Я понял, спасибо…»
Несколько «па-де-де» его розового стеснения и её профессионального мейкапа случились в темном коридорчике у дверей «школы», в остывшем сквере. Спросить хотелось, но не спрашивала. Он догнал сам, прокатившись по уже крепкому льду замерзших кратеров, присыпанного перхотью снежка. «Что будет на экзамене, не знаешь? Говорят, валят? Пересдача почём? Может, щас дать?» – «Да выучи лучше, пригодится. И потом, деньги тебе понадобятся, ты же вроде жениться собирался…» – «Я-то собирался… Не на ком…» – «А ты сказал ей о своих чувствах?» – «Сказал». – «А она что?» – «Ничего» – «Как – ничего!? Что-то она должна была ответить!» – «Ответила» – «Что?» – «Я привыкла, чтобы меня содержали. Ты не потянешь, сказала. Она права. Ей двадцать, а мне тридцать шесть… Разница поколений…»
Педикюр
Цвет педикюра соответствует её утреннему настроению – страсть, но буржуазная, немного крови, но венозной, не артериальной. Этот оттенок сдержанного пурпура встречается у Босха и Дали. У гениев обострённый цветовой «слух». Цвет – это формат эмоций, партитура, если угодно. «Если угодно» звучит в её голове с интонацией знакомого нищего художника, записавшего себя в таланты и, видимо, на этом основании вступавшего с ней в бессмысленные экзистенциальные споры. Забавным оборотом «если угодно» он пытался придать весомости себе и аргументам, при этом так беспомощно вскидывал немытую голову, что лишь перекрасил в свою интонацию старый оборот речи. Неуспешный мужчина не имеет права на безапелляционное высказывание собственного мнения. Сначала приложи усилия, чтобы что-то представлять, а потом открывай рот. И это тоже форма – этическая, социальная. Форма должна быть во всём, ибо она и есть суть гармонии…
Победив в мысленном монологе, она опускает взор к своим туфлям с приоткрытыми пальцами и прямоугольниками ярких ноготков, слегка скруглённых по линии кутикулы. Сланцы, в которых здесь ходят все без исключения, ―ужасны. Пальцы плющатся, словно выдавленные краски. Растянутые