Гавана. Стивен ХантерЧитать онлайн книгу.

      В конце концов он сказал:

      – Пора.

      – Удачи, киллер, – ответил Ленни.

      Фрэнки вышел из автомобиля и стремительно направился к магазину, не позволяя себе встретиться взглядом с кем бы то ни было. Никто его не заметил, что было очень даже неплохо. Он отлично отдавал себе отчет в том, что казался довольно странным покупателем: человек, одетый в такой теплый день в тяжелое пальто, с одной рукой, засунутой глубоко в карман (на самом деле рука была засунута в большую прорезь, сделанную в подкладке, и лежала на рукояти датского автомата). Полы его пальто висели слишком прямо, потому что во втором кармане лежали два запасных магазина по тридцать два патрона, а каждый магазин весил полтора фунта. Шляпа была надвинута слишком низко, так что он походил на Джорджи Рафта[2] с картинки. Одетый во все темное, он производил впечатление устрашающего смертоносного типа, киношного гангстера, идущего на дело. Но никто его не замечал. В конце концов, это был Нью-Йорк. Кто замечает такие вещи, когда и без этого вокруг более чем достаточно предметов, на которые стоит посмотреть?

      Фрэнки благополучно разминулся с тележкой продавца попкорна, проскользнул за спиной черномазого, поджидавшего фраеров, чтобы «обуть» их в «три листика», потянул носом запах хот-догов от другой тележки, пожалел, что у него нет времени, чтобы выпить любимого шоколадного «йу-ху», и вошел в магазин.

      Он уже бывал в таких местах, и его, конечно же, ничто не шокировало, лишь немного удивило то, что товар с каждой неделей становился все смелее и смелее. Окна были закрашены черной краской, чтобы снаружи не было видно, что происходит внутри, и помещение освещалось люминесцентными лампами, окрашивавшими все вокруг мертвенным костяным цветом, ярко отражавшимся от целлофана. Целлофана здесь было очень много, а из-под целлофана выпирала плоть, бледная, разбухшая и нездоровая, какую можно было увидеть только здесь, и нигде больше. Одна девка выставляла напоказ широкие овальные соски, у другой были плохие зубы и шрамы от подтяжки, рядом с нею красовалась потрясная телка, а следом выглядывала старушенция, которая вполне могла бы сойти за старшую сестру чьей-нибудь бабули. На прилавках лежали запечатанные колоды карт, на обертках которых красивые шлюхи выпячивали зады или принимали завлекательные и совершенно неприличные позы. На отдельных прилавках были выложены фотографии обнаженной натуры, по большей части немок: коренастые белокурые дамы стояли, прикрывая полотенцами волосатые лобки, и улыбались, словно участницы церковного пикника. Над ними на стене были выставлены мужские журналы, красочно повествующие о военных злодеяниях вперемешку с сексом, где японцы издевались над грудастыми американскими медсестрами под кричащими ярко-красными заголовками вроде «Кровавая баня в Буне!»[3]. За прилавком возвышались стопки коробок шестнадцатимиллиметровых кинопленок с фильмами «только для мужчин». На коробках вместо названий красовались наклейки с номерами. Возможно, на