Гайдзин. Джеймс КлавеллЧитать онлайн книгу.
иссякший за те тридцать четыре дня, что она провела в стенах замка. Удивительные одежды. Чистая кожа, белая, как яичная скорлупа, сияющие волосы цвета воронова крыла, падавшие до самой талии, когда она распускала прическу, изящный нос, зубы белые, как у него, а не вычерненные по моде двора.
Койко исполнился двадцать один год, и она была таю. Это слово означало наивысший ранг, какого могла достичь гейша в Ивовом Мире.
Услышав перешептывания о ней, возбудившие в нем любопытство, Ёси несколько месяцев назад послал за ней, ее общество понравилась ему, и тогда, два месяца назад, он приказал ее маме-сан подготовить предложение на ее услуги. Как предписывал обычай, это предложение было отправлено на рассмотрение его жене. Жена написала ему из его родового замка Зуб Дракона:
Любимый муж мой, сегодня я заключила удовлетворительное соглашение с мамой-сан таю Койко из дома Глицинии. Господин, мы посчитали, что будет лучше оставить ее для Вас полностью, нежели получить первоочередное право на ее услуги, это будет и безопаснее для Вас, поскольку Вы окружены врагами. Контракт возобновляется ежемесячно по Вашему желанию, и оплата производится по истечении каждого месяца, это будет поддерживать ее услуги всегда на самом высоком уровне, какого только Вы и вправе ожидать.
Ваша наложница и я довольны, что Вы решили приобрести себе игрушку; мы были и постоянно остаемся в тревоге за Ваше здоровье и безопасность. Позвольте мне поздравить Вас с прекрасным выбором, ходят слухи, что Койко обладает действительно редкими достоинствами.
Ваши сыновья здоровы и счастливы, как и Ваша дочь и я сама. Мы шлем Вам нашу нескончаемую преданность и томимся в ожидании возможности увидеть Вас. Пожалуйста, держите меня в курсе всех Ваших решений, ибо я должна отдавать распоряжения нашему казначею, чтобы он откладывал средства…
Следуя принятым правилам, жена не упомянула в письме сумму, да это и не интересовало его, ибо в этом состояла главная обязанность супруги: управлять богатством семьи, сохранять его и оплачивать все счета.
Койко подняла глаза.
– Ваше стихотворение безупречно, Ёси-тян, – сказала она, хлопнув в ладоши. «Тян» было уменьшительно-ласкательной частицей, которую добавляли к имени человека близкие ему люди.
– Это ты безупречна, – сказал он, пряча удовольствие, которое ему доставило ее суждение.
Помимо редкой красоты, ее превозносили в Эдо за мастерство каллиграфии, изящество стихов и тонкое понимание искусства и политики.
– Я обожаю ваш стиль письма, и стихотворение – оно великолепно. Я обожаю многогранность и сложность вашего ума, особенно то, как вы выбрали «Когда… беру» вместо, быть может, «Теперь… я взял», и «поеживается», когда человек менее значительный мог бы написать «ворочается» или более вульгарное «шевелится», которое придало бы стихотворению сексуальные оттенки. Но расположение вашего последнего слова, это окончательное «беспокойно»… ах, Ёси-тян, как мудро вы поступили, использовав это слово в самом конце, слово с глубинным смыслом, совершенное