Наследник. Андрей ВиноградовЧитать онлайн книгу.
входа – есть выход, но не для всех… Шанс, нет шанса… И апофеоз дверного минимализма – рамка. Та, что для досмотра на предмет… предметов, которые не положено при себе иметь. Иметь не возбраняется, а при себе никак. Рамка – это дверь без двери, а по сути – всем дверям дверь. Вот так. А ведь заснуть пытался.
«Можно просто проем…» – вероятнее всего, поскромничал бы я, появившись на свет божий рамкой. Вот такие удивительные фантазии, вот такой я скромный человек. Скромность – это ведь умение держать себя в рамках? Как все переплетено.
Дверью рамку делает человек. Тот, что к ней приставлен. Сама по себе рамка еще не очень-то дверь. Она, как бы это сказать… дверной зародыш. Неполноценка. Что, и такого слова нет? Не верю! Объявля-яю тебя-я словом! А вот и есть теперь неполноценка… А заодно и недоношенка. Это о выброшенной вещи, которая стала мала. Через акселерацию пострадала. Нет, через обжорство.
За каждой «взрослой» дверью, как правило, таится какой-нибудь секрет. Маленький, большой – без разницы. Если умудрился подслушать, то обзор – как бы ни хотелось его расширить – все равно не больше замочной скважины. Даже базедова болезнь не поможет. На мой антинаучный, непросвещенный взгляд, выпученные глаза создают преимущества объемного видения. Завуч в средней школе за угол видела, когда я закуривал. Простите все страдальцы, кого я сейчас задел своим легкомыслием. Отвратительная свинья. Отврасвин.
Однако согласитесь, что самое интересное для постороннего наблюдателя крайне редко происходит напротив двери. Откуда, скажите мне, у одних людей такие вредные для других людей инстинкты? Неужели им не нужны советы? Кто-то же должен помочь этим людям, чем бы они за закрытой дверью ни занимались. И это не инопланетяне!
Ах да, рамка. Какой, помилуйте, секрет может хорониться по другую сторону рамки? Там, куда глаз без напряга запросто добивает? Разве что откровение: «Да вы, батенька, я смотрю, террорист?!» Прямо-таки слышу, как дюжий дядька в форме и с широченными полномочиями, подбоченившись, неприязненно оттопырив губу, цедит эти слова. Но ведь для вас это обстоятельство давно не секрет, если он прав. Да и если не прав – все равно не секрет, по какому пути потечет ваша жизнь в следующие несколько тягучих мгновений. Вас положат лицом в пол и прижмут с такой силой, что губы найдут себя в амплуа присоски. Они жизнью обучены добросовестности, поэтому при попытке вернуть вас в вертикальное положение – «Виноваты, служба, ради вас же…» – издадут стыдный звук: «Чпок!» И вы подумаете, растерянно глядя на влажный отпечаток: «Лучше бы и в самом деле – террорист. Вон как девчонки разочарованно смотрят. И ведь как пить дать, с моего рейса».
Впрочем, «прозрачность» рамки отнюдь не единственный признак, мешающий прописать ее среди дверей. В ней нет замочной скважины. Замочная скважина в двери – первейшее дело! А что, если рамка – это и есть сплошь замочная скважина? Да ну, не может такого быть. Это я загнул. Это меня занесло… на изгибе… Или на загибе?
Человечество не поленилось изобрести врезные замки