Благодарение. Валентин СорокинЧитать онлайн книгу.
его судьбы.
Поэт ни в чем не отделяет себя от народного торжества, нигде не отмежевывается от народной беды:
Глубока, покойна синь
Голубого циферблата.
Губы шепчут слово: – Сын! —
Это мать зовет солдата.
Ходит, ищет, мнет траву,
Говорит ромашкам лета.
– Я, сынок, еще живу,
Ты прости меня за это! —
Говорит ручью, лугам,
Полю, речке, всей России:
– Хлеб несу к своим губам,
Ты за то, сынок, прости мне! —
Никакого сына нет!
Есть трава, дорога, поле.
Есть деревня, сельсовет,
Седина, старуха, горе.
У поэта Виктора Бокова нет «межи», разделяющей его «личное» и «общее». Нет у него и заскорузлой узости, замкнутости. Он – широк в любви и в дружбе, самые разные люди – его друзья. Самые разные поэты – его сотоварищи. Сейчас «модно» заточать себя в домашнюю скорлупу быта и бытовщины. Вот и сидит иной «певец» в этаком целлофановом футляре, робко поворачивая голову то направо, то налево, боясь «потерять себя» от соприкосновения с жизнью.
А жизнь – есть жизнь! Трусливый ты или храбрый, какое ей до этого дело? Она требует от тебя действий.
Ни «тоской по вечному и трагичному», ни застольем не отгородиться от настырного и прекрасного ветра по имени – жизнь!..
И когда Виктор Боков делает, порой, неверные или не совсем точные шаги, нетрудно понять, что это все – во славу жизни:
Я в сетях
Я в силках
Я в твоем огневом лабиринте.
Я горю.
Я обуглен
Я пепел —
Скорей уберете!
Тут, конечно, больше наивного и смешного, чем серьезного. А сопоставление «температуры» любви и «температуры» лабиринта надуманно, неорганично и чуждо для естественного и быстрого поэтического шага Виктора Бокова.
Но не по «лабиринтам» ценится поэт, не по ложбинкам определяется взлет поэта, а по его преодоленным высотам.
Главное в творчестве Виктора Бокова – это та завидная неистощимость, с какой поэт живет и работает. Отсюда и его русское гостеприимство, с которым он встречает каждое появление новой даровитости.
Помню, в Челябинске он возвышенно называл имя Вячеслава Богданова, тогда молодого поэта, рассказывал о нем со сцен техникумов и институтов, привез в столицу имя поэта, упоенно, как свои, читал его стихи…
Так может поступить только человек, убежденный в собственной талантливости и правоте, как подтверждает эту мысль сам же Виктор Боков:
Сном праведника спит поэт.
Сном древних стен и древних башен,
И наведенный пистолет
Его безумию не страшен.
Он не убил, не обманул,
Не покривил душой ни разу,
В пустых словах не утонул,
Не разменял добро и разум.
Я не вижу необходимости демонстрировать рост поэта из книги в книгу. Ныне Виктор Боков в строгой форме, сделанное им – видно издалека, а намеченное – не страшит, а лишь призывает.
И когда прихлынут