Сергий Радонежский. Личность и эпоха. К. А. АверьяновЧитать онлайн книгу.
Сергию, умоляя простить и благословить.[288]
Этот рассказ Епифания Премудрого лишен каких-либо хронологических примет. Тем не менее ряд биографов Сергия пытался выяснить время этого эпизода. Так, В. А. Кучкин определяет не только имя князя (по его мнению, под ним «должен подразумеваться удельный князь Владимир Андреевич»), но и дату данных событий («не ранее 1372 г.»). Основанием для этих заключений стало предположение историка, что «приезд князя в монастырь был возможен, как правило, в том случае, когда князь был владельцем удела, где располагалась обитель. Поэтому появление в Троице князя с многочисленной свитой следует расценивать как признак перехода Радонежа к другому владельцу». И далее, ссылаясь на факт раздела после смерти княгини Ульяны ее бывших владений между великим князем Дмитрием и его двоюродным братом Владимиром, исследователь предполагает, что именно в результате этого события, произошедшего в 1373 г., Радонеж, а вместе с ним и Троицкий монастырь, перешел под власть князя Владимира.[289] Однако еще в первой главе книги было показано, что раздел владений Ульяны не имеет к Радонежу никакого отношения, ибо эта волость принадлежала уже отцу Владимира, а следовательно, вся аргументация историка по поводу датировки этого эпизода не может быть принята.
Епифаний Премудрый обрывает свое повествование буквально на полуслове – из текста «Жития» нельзя выяснить ни имени князя, ни цели его визита. Писавший после Епифания Пахомий Логофет также не указывает имени князя.[290] Это выглядит довольно странно, поскольку во всех других случаях Пахомий, говоря о визитах князей в Троицкий монастырь, оговаривает их имена («приде же некогда князь Владимиръ», «приде князь великии в монастырь къ преподобному Сергиу»), а также цели визитов («и молит святого, да идет с ним въ отечьство его, въ град Серпохов, благословить место, иде же хощет устроити монастырь», «прииде… къ Сергию, благодать въздавая ему о добром съвещании»).[291] Приведенные примеры свидетельствуют о том, что имена великого князя Дмитрия Донского и его двоюродного брата Владимира Андреевича Серпуховского были хорошо известны агиографу, а следовательно, речь должна идти о ком-то из других русских князей.
И все же у нас имеется возможность установить дату этого эпизода и имя князя, приехавшего в Троицу. Им был ростовский князь Константин Васильевич. Он являлся сыном ростовского князя Василия Константиновича, жившего в первой четверти XIV в. Помимо Константина у Василия был еще один сын – Федор. По свидетельству родословцев, после смерти отца между братьями произошел раздел города: Федору досталась Сретенская половина, а Константину – Борисоглебская.
Несмотря на свой формально независимый статус, ростовские князья XIV в. фактически находились на положении вассалов более сильных сородичей. Что касается Константина, то он, по сути дела, являлся «слугой» московских великих князей, чему способствовала его женитьба
Там же. С. 367, 369, 404, 410.