Силиконовая надежда. Марина КрамерЧитать онлайн книгу.
не последовало, и в ближайшую субботу Матвей накрыл поляну в своем любимом баре. Вечеринка удалась на славу, все крепко выпили, душевно поговорили, и Матвей понял – его приняли в коллектив. Были все – кроме Аделины и поварихи Ани. Это Матвея удивило – ему показалось, что он ей понравился, потому что при каждой встрече Аня краснела и опускала глаза, торопясь прошмыгнуть мимо. Отсутствие поварихи его даже огорчило, ему хотелось узнать Аню поближе. Когда же Матвей спросил об этом у анестезиолога Сергея, тот удивленно посмотрел на него и произнес:
– А ты не знаешь?
– Чего?
– Анька никогда никуда не ходит.
– Чего ж так?
– Точно не знаю. Но если нет Аделины – Аньки тоже не будет.
– Странная дружба.
– Анька ее боготворит, – выливая остатки водки в рюмку, сказал Сергей. – Уж не знаю, почему так, но она за Драгун глотку порвать готова, так что ты при ней особо начальницу не критикуй.
Матвей молча кивнул. Он вообще никогда не обсуждал начальство с кем бы то ни было ни на одной из своих работ. Но фразу про повариху запомнил.
Домой он вернулся сильно пьяным, едва сумел открыть дверь и, побросав одежду на пол, решил принять душ. Вынимая из шкафа полотенце, он вдруг наткнулся рукой на какой-то плотный конверт, потянул к себе, тот упал, и на пол из него высыпались фотографии. Присев на корточки, Матвей с трудом сфокусировал взгляд на одном из снимков и вдруг взвыл по-звериному, запрокинув голову. Хмель сняло как рукой…
Он привык считать, что все кончилось, прошло, отболело, возможно, потому и хранил этот конверт, а не сжег, как все, что связывало его с тем периодом жизни. И вот в самый неподходящий момент оказалось, что не так все просто. Два года жизни не вычеркнешь из жизни, как неудачную фразу, не сотрешь, как карандашный набросок.
Вика. Два года кошмара, сумасшествия, страсти, слез, истерик, даже драк – и два года самых счастливых эмоций, переполнявших Матвея до краев. Этот гремучий коктейль едва не стоил ему карьеры.
– Нет, – процедил Матвей, комкая снимок в руке. – Не в этот раз, дорогая. Теперь – нет.
Он собрал все фотографии, методично разорвал каждую и, скинув обрывки в конверт, отнес в ванную, где, достав зажигалку, поджег и долго смотрел на то, как превращается в пепел его прошлое. Пусть не все, но некоторая его часть.
Аделина
Меня считали везучей – ну еще бы, мама – известный хирург, заведовала отделением лучшей в городе больницы, одно время даже занимала должность профессора на кафедре хирургии, однокурсники, когда узнали об этом, считали, что передо мной открыты все двери, даже напрягаться не нужно. И я ни за что не доказала бы никому из них, что мама была единственной, кто категорически возражал против моего поступления в медицинский институт. Она так и заявила, когда услышала мою просьбу нанять репетиторов по химии и биологии:
– Это совершенно ни к чему. Ты не сможешь стать врачом, Деля.
– Но почему? – недоумевала я, «лечившая» кукол и плюшевых зверей лет