Голубые пуговицы. Даша ЛунинаЧитать онлайн книгу.
к животным, не было помешательства – «хочу собаку!», как у Малыша из книжки про Карлсона, но тут что-то дрогнуло. Подобрала, притащила домой. Мои родители тоже не были против, поставив условие: моя собака – мои проблемы.
Кормёжка, воспитание, расчёсывание, прогулка, прививки, любовь и ласка – я стала ему мамой. Этот «хомячок» вырос в огромного лохматого чёрного псину. Назвала я его Гарм Терзай. А точнее – Гарм Акбар Терзай Хелльс Хартгейм.
Родители с каким-то удивлением смотрели на нашу дружбу. Зая (производное от Терзай) понимал меня не то что с полуслова, но вообще с одного взгляда. Хоть ранним утром, хоть поздним вечером, хоть глубокой ночью можно было с ним гулять без опаски – ко мне никто даже подходить не смел. Была у нас кодовая фраза – «Гарм, мне страшно». После этих слов он начинал скалить зубы и тихо рычать. Но и для того, чтобы при встрече обняться с друзьями, приходилось его уговаривать, похлопывая друга по плечу – Зай, это друг, смотри – беру за руку.
Два года мы прожили душа в душу. И вот – осень. Все мои потери именно осенью. Гуляли мы как обычно в старом парке – напротив дома был парк культуры с каруселями, а за ним – старый парк, прибежище молодёжи, собачников и прочих личностей, жаждущих уединения. Там мы и совершали моцион.
Набегались мы как обычно – до слабости в ногах и языка на плече, двигаемся в сторону дома. Слышу – не то писк, не то стон. Терзай начал с поводка рваться, а поскольку в двенадцать лет я не была крупным ребёнком, пришлось бежать за ним. Подбегаем, жуткая картина – бродячая собака валяет девчонку лет шести, та кричит. В общем, слышно, что не играют. Кричу – «Гарм! Взять!». Мой пёс кидается на ту собаку, начинается свара, я оттаскиваю девочку. Краем глаза замечаю бегущего человека в милицейской форме, он на ходу вытаскивает пистолет и несколько раз стреляет. Бродячая псина разодрана в клочья, а мой Гарм лежит с простреленным телом.
Не передать как я кричала. На патрульной машине его увезли в клинику, я его держала за голову и умоляла – не умирай, не умирай, я тебе приказываю, слышишь? Он смотрел на меня, он всё понимал, но в клинике через несколько часов всё равно умер. Оказывается, эту бродячую псину долго не могли поймать, но знали, что она нападает в старом парке. Плохо всё помню, если честно, эта была моя первая потеря в жизни, я две недели не ходила в школу, почти не ела, спотыкалась об его игрушки, и плакала не переставая.
С тех пор собаки у меня никогда не было. И не будет.
Осень, что ли?
День – сплошные нескладухи. Жека обещала из школы дойти до дома самостоятельно, поэтому я, особо не торопясь (с тем расчётом, чтобы успеть в парикмахерскую), завела пироги, сунула курицу в духовку, поставила кастрюльку для макарон на огонь и… И тут звонит дочь:
– Мама, на улице дождь. Я не хочу идти одна из школы!
Мои руки по локоть в тесте, курица только-только начала издавать упоительные запахи, вода закипает… Воды в кране нет. Есть только тихое сипение, кряхтение и припадочный кашель. Я буквально наливаюсь гневом. Матерясь сквозь зубы, выключаю всё, на ходу одеваюсь, заглядываю в зеркало, смахивая со щёк остатки муки.
Бегу в школу, попутно придумывая страшные кары