Кроссуэй. Реальная история человека, дошедшего до Иерусалима пешком легендарным путем древних паломников, чтобы вылечить душу. Гай СтаггЧитать онлайн книгу.
Мне было по пути, и я последовал на восток, за парадом. В Альпах я шел медленно, но спуск оказался на удивление легким. Рюкзак полегчал, на душе посветлело, да и погода здесь, ниже снеговой границы, оказалась не в пример ласковее. Я снова возликовал: перевал пройден! Теперь все получится!
На холмах, окружавших долину, виднелись террасы с увитыми лозой шпалерами. Летом их листва могла бы дарить тень усталому путнику, то есть мне, но стояла зима, а с голых веток много не попросишь. Сквозь решетки я все еще видел шары. Они то мчались вперед, то дрейфовали обратно, то сбивались в кучу, то разлетались, словно бильярдные шарики, стремительно летя по мягкому войлоку неба. Я шел за ними почти все утро, но уже не раз замечал, что один завис прямо у меня над головой; над ивовой корзиной выпирал разбухший оранжево-синий воротник.
К началу дня отстающий шар уже еле плелся. Едва минуло одиннадцать, он тяжело осел на дальней стороне долины, и корзина повалилась на землю. Я все смотрел, ожидая, когда покажется воздухоплаватель – но напрасно. Может, там никого и не было? Улетевший шар! Бедный аэронавт! Его друзья полетели в Пьемонт, а ему теперь только локти кусать!
На юге долина резко обрывалась и вела в средневековый городок под названием Иврея. Мощеные улицы были чисты до блеска, но на камнях осталось немало фруктовой мякоти и кожуры – следов карнавала. Каждый год горожане обкидывали друг друга апельсинами, и хоть вся эта катавасия закончилась несколько дней тому назад, в воздухе древнего города все еще витал запах пропавших цитрусов.
Посреди городка, на холме, высился ветхий собор. Поблизости сутулились приходские постройки. Одной из них был приют для бездомных, где мне выделили койку на ночь. Там пахло словно в благотворительном магазине: старыми одеялами, читанными книгами и ношеной обувью.
К вечеру пришли еще десять человек. Они обращались друг к другу по прозвищам. Я надеялся, мое паломничество нас сблизит, но они отвечали мне хоть и без грубости, но явно слегка недоуменно.
Старший, Стефано, с дряблой кожей и щербатыми зубами, прозывался Папой.
– Ты кем трудишься? – спросил он.
– Паломник, – отозвался я.
Стефано нахмурился.
– Иду в Рим, – объяснил я. – Потом в Иерусалим.
Стефано по-прежнему хмурился. Я объяснил свой путь отсюда до столицы: на восток, через Пьемонт и Ломбардию, на юг через Апеннины и потом на юго-восток через Тоскану и Лацио.
– Любишь ходить, – оборвал он меня. – Ясно. Есть для тебя словечко. Ты не паломник. Ты randagio.
Я вынул словарик. Randagio. Бродяга. Ладно, ничего так прозвище. Жить можно.
В спальне стояла дюжина коек. Старые рамы скрипели всю ночь. На соседней кровати разместился мужчина средних лет в кожаной куртке и кожаном галстуке – Альдо по прозвищу Барыга. Оказалось, он бывал проездом почти во всех английских городах. А я в них бывал? Он был серьезен и суров, как будто весь наш разговор зависел от моего ответа.
– Сток? Блэкберн? Хаддерсфилд?
Я покачал головой.
– Болтон?