Владимир Набоков. Русские романы. Нора БуксЧитать онлайн книгу.
Тургенев»[100], – заявлял Г. Адамович в «Иллюстрированной России». Собственно, ему, Адамовичу, удалось все-таки отправить в будущее свою отравленную стрелу о «нерусскости» прозы Набокова, об ее искусственности, «сделанности». Сам Набоков в предисловии к переводу романа на английский, через 35 лет после его появления, писал: «Из всех моих написанных по-русски книг “Защита Лужина” заключает и излучает больше всего “тепла”, – что может показаться странным, если принять, до какой степени шахматная игра почитается отвлеченной. Так или иначе, именно Лужин полюбился даже тем, кто ничего не смыслит в шахматах или попросту терпеть не может всех других моих книг»[101].
Набоков в свой берлинский и парижский период всегда с удовольствием выступал с чтением своих произведений. Так, 27 февраля 1930 года он читал главу из повести «Соглядатай» в кафе Шмидта, на вечере, организованном Союзом русских писателей, а в кружке Айхенвальда прочел свою статью о советской литературе «Торжество добродетели».
В мае 1930-го Набоков начал писать новый роман. Первое его название, «Воплощение», уступило место «Золотому веку», а потом писатель остановился на «Подвиге». Тем временем Берлин переживал депрессию. Но Вере все-таки удалось устроиться секретаршей в контору, и они оба давали уроки французского, только денег все равно стало катастрофически не хватать. За книги, которые выходили на русском, платили гроши, «Рулю» грозил крах.
В Берлине побывал фактический редактор журнала «Современные записки» И. И. Фондаминский, как писал о нем Набоков, «святой, героический человек, сделавший для русской эмигрантской литературы больше, чем кто бы то ни было, и умерший в немецкой тюрьме»[102]. Фондаминский был душой журнала. Услышав, что Набоков работает над новым романом, тут же предложил купить его. Черновой вариант «Подвига» был завершен в конце октября, а в 1931–1932 годах появился в «Современных записках», в №№ 45–48. В критике произведение хвалили, но не скрывали своего недоумения по поводу его странной и таинственной развязки. Я приглашаю читателя к главе под названием «Кросс-жанр», посвященной «Подвигу».
Заканчивая этот роман, Набоков перевел знаменитый монолог Гамлета «Быть или не быть», монолог «Есть ива у ручья» и сцену у могилы Офелии. В его намерении было перевести всю трагедию Шекспира. Обращение к переводу «Гамлета» объясняется нескрываемой связью романа с этим произведением.
Следующий роман, который начал В. Сирин, был об ослепляющей силе любовной страсти и назывался он – «Камера обскура». Свою рецензию на эту книгу В. Ходасевич начал так: «Дрянная девчонка, дочь берлинской швейцарихи, смазливая и развратная, истинное порождение “инфляционного периода”, опутывает порядочного, довольно обыкновенного, но неглупого и образованного человека, разрушает его семью, обирает его, сколько может, и всласть изменяет ему с таким же проходимцем, как она сама; измена принимает тем более наглый и подлый вид, что совершается чуть ли не в присутствии несчастного