Метафора Отца и желание аналитика. Александр СмулянскийЧитать онлайн книгу.
Фрейда, сыгравшее решающую роль на этапе возникновения анализа и воплотившееся в нем, сохраняло в себе нечто внешнее по отношению к его целям. Даже найдя в аналитической практике завершенную, как может показаться, форму, оно себя в ней не исчерпывало. Это прекрасно выражается уже в том хорошо известном факте, что, оставаясь аналитиком в полной мере, Фрейд всегда был для окружения своих коллег чем-то еще. Его манера курирования была столь далека от коллегиальности, что работавшие с ним специалисты или ужились с ней, или предпочли освободить территорию. Эффект этот был обманчиво воспринят некоторыми как претензия на место отцовской власти и сопряженного с ней права ожидать от сподвижников и близких нахождения в арьергарде движения к поставленным Фрейдом целям. На самом деле остается под вопросом, занимал ли он это место даже в своей семейной жизни: тревога, сквозящая в аналитических текстах его дочери, показывает, что скорее нет.
Из-за всего этого может показаться, будто Фрейд привносил в анализ какое-то дополнительное желание и что его аналитическое желание было поэтому недостаточно purified. Вопреки этому мнению, речь идет о желании, которое сопроводило анализ на путях его становления, чтобы в дальнейшем его не покидать. Даже в наиболее стесненных, наступивших после смерти Фрейда условиях существования созданной им практики, его желание придавало аналитической деятельности основу, с желанием аналитика в академическом смысле полностью не совпадавшую.
Чтобы проследить его специфику, необходимо захватить период, где это желание в ранней фрейдовской деятельности явило себя в наиболее чистом, отчетливом виде, что не ускользнуло от внимания тех, чей симптом служил материалом этой деятельности, – от истерических пациенток.
Глава 2
«Почему нема ваша дочь»
Принято считать, что в наиболее известных случаях анализа истеричек Фрейд потерпел неудачу: симптом не только не был разрешен, но, напротив, сам анализ в некоторой степени стал его частью. Однако при разборе этих случаев критики часто совершают ошибку, извращая смысл происходившего. Постколониальная мысль с характерным для последних ее достижений неизбирательным ужасом перед любым давлением, настаивает на том, что анализ знаменитых истеричек – в частности, гомосексуальной пациентки и Доры – был поврежден или даже полностью разрушен фрейдовской ригидностью, чрезмерной властностью и сопряженной с ними нечуткостью к мотивам и чувствам своих пациенток. Указание Лакана, подчеркнувшего гомосексуальное направление желания Доры, недооцененное Фрейдом, как будто предоставляет для подобной критики дополнительную почву. При этом ясно, к чему подобные обвинения ведут: к уличению Фрейда в приверженности нормализующей позиции, ради которой небрежность и упорное сопротивление приносимому анализантом материалу действительно могут быть характерны.
Справедливо ли подобное толкование фрейдовской неудачи? Нетрудно заметить, что