Фонтанный дом его сиятельства графа Шереметева. Жизнь и быт обитателей и служителей. Алла КраскоЧитать онлайн книгу.
«француженка Альбертина». В середине XVIII в. примерно так же был устроен и придворный штат, на который равнялись владельцы наиболее богатых домов. В «штатном расписании» Фонтанного дома состояли также многочисленные гайдуки и «мальчики», исполнявшие поручения не только членов семьи, но и главных служащих. Название некоторых обязанностей нам непонятны: например, в числе наиболее высокооплачиваемых (стало быть, важных) служащих – «свис», при котором полагалось быть «мальчику». Знатоки быта XVIII в. считают, что это служитель, исполнявший обязанности главного швейцара. Свису также надлежало наблюдать и контролировать хозяйственную жизнь усадьбы. Наиболее важные служители получали в 25–30 руб. в год, а некоторым полагалась отдельная выдача денег «на платье». Низшим служителям платили по 4–5 руб. В «штатном расписании» значились также вдовы и девушки из служителей, получавшие от графа пенсию.
О некоторых наиболее значимых служителях дома графа Шереметева удалось найти более подробные сведения. К сожалению, сохранившиеся документы родового архива не дают возможности более подробно узнать о других, даже самых близких к семье служителях. Мы ничего не знаем, например, кроме имени и фамилии, об одном из первых дворецких Фонтанного дома Иване Уварове, а он, достигнув такого статуса, должен был быть незаурядным человеком. Большинство из высших служащих имели уже тогда полное фамильное прозвание: фамилию, имя и отчество. Среди служителей в 1750-х гг. был некий Василий Негодяев, который почему-то получил столь неблагозвучную фамилию. Так он записан в метрической книге приходской церкви Симеона и Анны при крещении дочерей Пелагеи и Прасковьи. Но когда в 1758 г. родился сын Петр, то в метрической книге отца записали Василием Годяевым[17] – видимо, слишком уж неблагозвучной показалась дьячку эта фамилия!
Метрические книги приходской церкви Симеона и Анны могут многое поведать о событиях, происходивших в семьях шереметевских служителей. В них дьячок (псаломщик) записывал новорожденных младенцев, которых крестили, имя и социальный статус отца (до середины 1820-х гг. имя матери не указывалось), имена восприемников (крестных родителей), а также браки с именами повенчанных жениха и невесты, имена отпетых в церкви умерших прихожан, их возраст, причину смерти и место захоронения. Конечно, не все служители графов Шереметевых обязаны были крестить своих детей или венчаться в приходской церкви, но все же статистика совершенных церковных таинств дает представление об их числе, об их родственных связях, продолжительности жизни, причинах смерти.
Записи обычно начинались словами: «Дому Его Сиятельства графа Шереметева…», иногда с прибавлением его чинов и наград. В начале 1750-х гг. крестили по одному-два младенца, случалась одна или две свадьбы, но умерших бывало больше. Так, в 1752 г. умерло пятеро: служитель Яков Петров, 48 лет, служитель Василий Никитин, 40 лет, служительницы Варвара Петрова, 40 лет, и Екатерина Дмитриева, 69 лет, и трехмесячный сын одного из служителей[18]. К середине
ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 44. Л. 413. М. к.
ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 111. Д. 32. Л. 398 об. и далее. М. к.