Охота к перемене мест. Валентин ИвановЧитать онлайн книгу.
на подходящую, по моим предположениям куртку, что и было с удовлетворением занесено в протокол. Затем пригласили парня на очную ставку.
Я глядел на него с тоской, и ничего позитивного не приходило мне в голову. Ведь того бандита без маски я видел всего пять секунд, не больше. Передо мной сидел довольного наглого вида то ли парень, то ли мужик, по лицу которого без ошибки можно было определить, что Гоголя и Пушкина он не читал, даже когда задавали в школе. Парень этот сразу заявил, у него есть свидетели того, что в день ограбления он подрабатывал на стройке. Надо было мне что-то говорить, и я спросил:
– Когда ты в последний раз брился?
Он не ожидал такого вопроса и ответил помедлив:
– Не помню. Может, неделю назад… или две.
Я сказал следователю с облегчением:
– Это не он. Тот был настоящий мужик. День не побреется, уже такая щетина, как у бомжа.
В милиции меня провели в комнату, где у них хранилась картотека на преступников. Бардак там был жуткий. Обломанные и замусоленные фотографии в фас и в профиль, с номерами, не разложены были по ящичкам с буквами алфавита, как в фильме «Место встречи изменить нельзя», где показывают доставшуюсь милиции от прежних царских времён картотеку, а пачками рассованы по кривыми руками сбитым, убогим коробам из реек и фанеры. Я повертел в руках несколько десятков, но пользы от этого – никакой. Тем временем менты жаловались на свою убогую жизнь, в которой есть и опасности и погони с перестрелкой, но зарплата нищенская, а народ никакой благодарности не проявляет, называя их обидными кличками «менты» или «мусора». Мне это надоело, и я высказался, стараясь формулировать мысли помягче:
– Вас ведь в милицейских школах и юридических институтах учат не только психологии преступников, но и просто психологии, потому что вам нужно работать и с потерпевшими, и со свидетелями. Вот и попытайтесь применить полученные вами сведения для анализа ситуации милиционеры-народ. Я раньше тоже думал, что слово «мент» уголовники придумали, но ведь употребляют его ВСЕ поголовно, даже сами милиционеры: «честный мент» – это ведь говорит в фильме милиционер, а вовсе не уголовник. Вот Маяковский давным давно написал стих со словами «моя милиция меня бережёт». Не знаю, право, как к этим стихам относились в двадцатые годы, но всю мою жизнь в народе считали, что к милиционеру можно обратиться только в самом крайнем случае, когда уже убивают. По более простому случаю к нему обратится только ненормальный. Почему? Да потому, что милиционер, в отличие от бандита, гораздо более опасен. Как человек, он не чужд ни халяве, ни взятке, ни выпивке, ни в морду дать. От бандита же он отличается, главным образом, тем, что оружие носит легально, и, случись ему применить это оружие, несколько вольно трактуя закон, его будет защищать огромная сила в лице всей милиции, а то и государства с его прокуратурой, судами и тюрьмами.