Вначале будет тьма // Финал. Михаил ВеллерЧитать онлайн книгу.
которого надо защищать от преследований.
Сэндвичи, в отличие от фона и наброшенной поверх сети сюжета, всегда были подлинными и рассказывали о неизменной сути героя. Его умении делать простые вещи. Следовать порядку и нарушать его. Приверженности чиабатте и чугунным сковородкам. Ничего лишнего.
Лиза и сама превосходно готовила легкие закуски. Пока японский герой ехал по хайвэю, слушал джаз, влюблялся в уши, похожие на прозрачные раковины, испытывал по утрам эрекцию, с ней происходило все то же самое, разве что издержки пола и страны привносили другие декорации. И только последний, перед госпитализацией, роман Нансуи выделялся.
Это была непереводимая, по словам японских критиков, притча о конце света, в которой классик описывал последние дни перед Апокалипсисом в разных уголках планеты: в Африке, Европе, и в осколках бывшей России. Совершенно неправдоподобно, допуская не только глупейшие фактические ошибки, но и, чего с ним никогда не случалось раньше, коверкая под иностранные кальки японский язык.
Лиза не сразу поверила в абсолютный провал и пробовала читать русский автотранслейт. Увы, пришлось согласиться с безжалостными рецензентами. Один фрагмент этого действительно графоманского текста ее все-таки чем-то зачаровал. И сейчас, когда ее вдруг настигла ностальгия по ранним романам Нансуи, именно он показался ей лучшим лекарством от московских новостей.
– Нансуи. Конец Календаря. Сцена в мотеле, после поцелуя, – сказала она, но, прежде чем началась читка, паузу разбил перезвон входных колокольчиков.
– Андрей?
Колокольчики еще тянулись, затухая, поверх длинного «и». И Андрей, качаясь, уже стоял в прихожей.
Приятный женский голос начал чтение:
– С лица его смыли привычные краски и добавили других, незнакомых. Припухшие веки, испуганное и одновременно вдруг просветлевшее лицо.
Лиза замечает в его руках бутылку водки. Андрей делает шаг вперед, одновременно пытаясь отхлебнуть, но неудачно: спотыкается, летит на пол, не отпуская бутылку.
– Лиза. Лиза, его нет. Его нет.
Андрей лежит, продолжая сжимать бутылку.
– Она не знала, что нашло на нее, как она поняла, что нужно сделать сейчас и сказать, но как будто не она, а что-то большее в этот момент было ей. И оно сказало: ляг рядом, обними его, согрей.
– Закончить чтение, закончить.
Женщина замолчала. В повисшей тишине были слышны только всхлипы Андрея. Лиза легла рядом. Мягко разжала кулак Андрея.
– Расскажи, – попросила она и повернулась к нему. – Или потом.
Она поцеловала его в ухо. Он повернул голову и бессвязно заговорил.
– Он… Мы всегда… Я не знал… В метро. Меня.
От него пахло спиртом и потом. Он плакал, он был растерян и слаб. Она поцеловала его руки, его плечи, его подмышки. Близость, нахлынувшая на них, была похожа на голубку, на теплое парное молоко, на мед и сливочное масло. «Мой дом, –