Свободная любовь. Ольга КучкинаЧитать онлайн книгу.
ей человек, не звезда, просто артистка. И Наина Иосифовна просит меня выяснить, что и как. Я узнала, что Софья Станиславовна в Барвихе, в санатории. Перезванивает мне Наина Иосифовна на следующий день и говорит: ну слава богу… Вот так она просто приезжала со своими пирогами к Марии Владимировне Мироновой, к Ладыниной, которую все забросили, к Лидии Смирновой. Они мне сами рассказывали про это…
– Как ты восприняла уход Бориса Николаевича?
– Ну как… Очень-очень эмоционально. Я к этому моменту уже и Бориса Николаевича знала не только по картинке. Я видела, что у них удивительно дружная семья, когда все собираются, одиннадцать или двенадцать родных, и всё невероятно естественно. Мне очень приятно было узнать, что Борис Николаевич каждый год собирал своих соучеников. По пятьдесят-шестьдесят человек. Однажды позвонил Семен Николаевич Шевченко, который работал с ним по протоколу, и сказал, что они приезжают и Борис Николаевич хочет, чтобы среди прочей культурной программы был «Современник», и, если можно, рассказать им немножко про театр. Сам Борис Николаевич тоже пришел, конечно. Но в нашей ложе может поместиться человек тридцать, не больше, а их пятьдесят, одна приехала из Израиля или откуда-то на инвалидной коляске. И Борис Николаевич говорит: Галь, давай во дворе, они пофотографируются там, и ты им расскажешь про театр. И во дворе была такая трогательная сходка. Он ведь мог этого не делать. Но он неформальный был человек.
– Естественный.
– Совершенно естественный.
– У тебя был еще удар – смерть Евстигнеева…
– Он уезжал на операцию в Лондон и пришел к нам накануне попрощаться. Это было после спектакля. Он был с Ирой, женой и, по-моему, был Гена Хазанов. Я не помню числа, но навсегда запомнила, что операция должна была быть четвертого. Мы сидим, чай пьем, Денис, сын, тоже был, они что-то там выпили. Женя закрывал свое волнение юмором, но я видела, что он очень нервничает. Хотя единственный вопрос, который его вслух волновал, это то, что ему дали на операцию тринадцать тысяч долларов, а она будет стоить одиннадцать, и как сделать так, чтобы не возвращать разницу…
– Никаких предчувствий не было?
– Мало того, что не было. Я не люблю всяких там гаданий, но у меня есть женщина, она никакая не гадалка, она занимается астрологией и никак этим не торгует. Но я, видимо, в волнении, прямо с кухни при нем позвонила и говорю: у Евгения четвертого операция, как там, нормально пройдет? Пауза, и она мне говорит: Галина Борисовна, а ее не будет четвертого. Я говорю: этого не может быть. При нем. Уже число назначено, час, врач, это же не у нас, где могут все перенести. Она повторяет: я не вижу у него операции 4-го числа. Я говорю: Женька, может, тебе вообще скажут, что не надо операции. И он как-то очень оживился. Мы попрощались, а я, не знаю даже почему, говорю: я тебе дам на всякий случай телефон Ванессы Редгрейв. Это был единственный человек знакомый в Лондоне, она с нами общалась, приезжала в театр, хотела сделать турне «По крутому маршруту», знала, что Евстигнеев